Чернобыльская тетрадь   ::   Медведев Григорий Устинович

Проверили путевой лист, пропуск в зону. Все в порядке. Поехали дальше.

Навстречу проскочил бронетранспортер. Водитель в респираторе. Лицо строгое, сосредоточенное. Жжет дыхание, все сильнее режет веки. Вслед за водителем все натянули респираторы, кроме меня. Мне почему-то стыдно. Стыдно бить челом перед радиацией, черт бы ее побрал! Впереди на асфальте дороги наносы пыли. Нас обошла «Волга» с министром. Пыльное облако с активностью около тридцати рентген в час окутало «Рафик». Надел респиратор. «Волга» министра скрылась за поворотом. Снова одни на дороге. Изредка обгоняем тяжело ползущий миксер с грузом сухого бетона. И вновь глухо, пусто. На обширных просторах полей, в деревнях и хуторах – ни души. Зелень еще свежая. Но скоро, я знал это по опыту, начнет темнеть, чернеть, пожухнет и станет рыжей хвоя елей и сосен. Набравшие силу зеленя станут хиреть и, как шерсть баранов, эти «волосы» земли будут копить в себе радиацию. Там ее наберется в два-три раза больше, чем на поверхности дорог.

Вновь и вновь приходится отвечать на расспросы товарищей, объяснять, что такое радиация и с чем ее едят. Хотел сказать, что едят ее с чем попало теперь, она повсюду, вне нас и в нас, дышим ею… Но не стал я это говорить. Объяснял по-научному, но воспринимают туго. Прежние объяснения в Киеве почти забыты. И не удивительно. Кроме меня, ведь никто из едущих в «Рафике» раньше никогда не имел дело с радиоактивностью.

Попель жалуется, что болит темечко.