Черновые наброски к главам романа, написанные в 1929 - 1931 годы   ::   Булгаков Михаил

- Ложитесь, ложитесь, - услышал Иван голос приятный и негрозный. Правда, на мгновение его перебил густой и тяжелый бас инженера и тоже сказал "ложитесь", но тотчас же потух. Когда кровать с лежащим Иваном уходила в стену, Иван уже спал, подложив ладонь под изуродованную щеку. Стена сомкнулась. Стало тихо и мирно, и вверху на стене приятно стучали часы. - Доктор... это что же, он, стало быть, болен? - спросил Рюхин тихо, смятенно. - И очень серьезно, - ответил доктор, сквозь пенсне проверяя то, что написала женщина. Он устало зевнул, и Рюхин увидел, что он очень нервный, вероятно, добрый и, кажется, нуждающийся человек... - Какая же это болезнь у него? - Мания фурибунда, - ответил доктор и добавил, - по-видимому. - Это что такое? - спросил Рюхин и побледнел. - Яростная мания, - пояснил доктор и закурил дрянную смятую папироску. - Это, что ж, неизлечимо? - Нет, думаю, излечимо. - И он останется здесь? - Конечно. Тут доктор изъявил желание попрощаться и слегка поклонился Рюхину. Но Рюхин спросил заискивающе: - Скажите, доктор, что это он все инженера ловит и поминает! Видел он какого-нибудь инженера? Доктор вскинул на Рюхина глаза и ответил: - Не знаю. Потом подумал, зевнул, страдальчески сморщился, поежился и добавил: - Кто его знает, может быть, и видел какого-нибудь инженера, который поразил его воображение... И тут поэт и врач расстались. Рюхин вышел в волшебный сад с каменного крыльца дома скорби и ужаса. Потом долго мучился. Все никак не мог попасть в трамвай. Нервы у него заиграли.