JК
Черный :: Райт Ричард
Страница: 1 из 309---------------------------------------------
Райт Ричард
Черный
Ричард Райт
Черный
ЭЛЛЕН и ДЖУЛИИ,
которые всегда в моем сердце
1
Однажды зимним утром, в те далекие времена, когда мне было четыре года, я стоял у камина, грея руки, и прислушивался к свисту ветра на улице. Все утро мать заставляла меня сидеть тихо и ругалась, если я начинал шуметь. Я сердился, капризничал, весь извелся от скуки. В соседней комнате лежала больная бабушка, около нее дежурил врач, и я знал, что надо слушаться, иначе влетит. Я подбежал к окну, раздернул длинные белые тюлевые занавески - к ним мне было запрещено прикасаться - и стал с тоской смотреть на пустую улицу. Мне хотелось бегать, прыгать, кричать, но пугало бабушкино лицо на громадной пуховой подушке - бледное, в обрамлении спутанных черных волос, морщинистое, страшное.
В доме было тихо. На полу безмятежно играл мой братишка, младше меня на год. Птица пролетела за окном, я приветствовал ее радостным криком.
- Тихо ты, - сказал братишка.
- Отстань, - ответил я.
В комнате тотчас же появилась мать и прикрыла за собой дверь. Быстро подошла ко мне, погрозила пальцем.
- Смотри у меня! - прошептала она. - Бабушка болеет, а он раскричался! Чтоб сидел тихо!
Я опустил голову и надулся. Она ушла. Я не знал, куда деваться от скуки.
- Ага, говорил тебе, - сказал братишка ехидно.
- Отстань, - снова сказал я.
Райт Ричард
Черный
Ричард Райт
Черный
ЭЛЛЕН и ДЖУЛИИ,
которые всегда в моем сердце
1
Однажды зимним утром, в те далекие времена, когда мне было четыре года, я стоял у камина, грея руки, и прислушивался к свисту ветра на улице. Все утро мать заставляла меня сидеть тихо и ругалась, если я начинал шуметь. Я сердился, капризничал, весь извелся от скуки. В соседней комнате лежала больная бабушка, около нее дежурил врач, и я знал, что надо слушаться, иначе влетит. Я подбежал к окну, раздернул длинные белые тюлевые занавески - к ним мне было запрещено прикасаться - и стал с тоской смотреть на пустую улицу. Мне хотелось бегать, прыгать, кричать, но пугало бабушкино лицо на громадной пуховой подушке - бледное, в обрамлении спутанных черных волос, морщинистое, страшное.
В доме было тихо. На полу безмятежно играл мой братишка, младше меня на год. Птица пролетела за окном, я приветствовал ее радостным криком.
- Тихо ты, - сказал братишка.
- Отстань, - ответил я.
В комнате тотчас же появилась мать и прикрыла за собой дверь. Быстро подошла ко мне, погрозила пальцем.
- Смотри у меня! - прошептала она. - Бабушка болеет, а он раскричался! Чтоб сидел тихо!
Я опустил голову и надулся. Она ушла. Я не знал, куда деваться от скуки.
- Ага, говорил тебе, - сказал братишка ехидно.
- Отстань, - снова сказал я.