JК
Сорвать банк :: Гарднер Эрл Стенли
Страница: 31 из 53Длянаплыва туристов сезон еще не настал. Публика собралась смешанная, пестрая, обычная невадская: профессиональные игроки, нищие, зазывалы, несколько девушек из района красных фонарей, правда, высокого полета, судя по нарядам. Пара, похоже, шахтеров. Трое парней у колеса могли сойти за инженеров из Боулдер-Дам.
Группа автотуристов бесцельно слонялась по залу: некоторые были явно с запада и держали себя более или менее пристойно, как знакомые с нравами Невады; иные, пожалуй, были в казино впервые; азарт и грубоватый дух панибратства, витавшие здесь, вызывали у них изумление, граничившее с остолбенением.
Я разменял доллар, новую бумажку, подошел к автомату, стал бросать монетки: автомат лихо заглатывал их, и, как только колесики внутри щелкали и останавливались, в глаза мне с картинки пялился лимон. В моем ряду, на расстоянии нескольких машин, играла женщина. Ей было за тридцать, лицо тронуто годами, «закат в пустыне» — определил я ее. Явно не Хелен Фрамли.
Бросала она двадцатипятицентовики.
Не смущаясь, я приблизился к своему последнему медяку, когда две вишенки выщелкнули монеты в металлическую чашку. Тут-то и появилось новое лицо. Девушка, которую можно было принять за Хелен Фрамли. Я сказал автомату нарочито громко, чтобы девушка ясно меня расслышала: «А теперь давай-ка еще!» Она обернулась, оглядела меня и прошла мимо. Опустила монетку в автомат, на котором играли десятицентовиками.
Группа автотуристов бесцельно слонялась по залу: некоторые были явно с запада и держали себя более или менее пристойно, как знакомые с нравами Невады; иные, пожалуй, были в казино впервые; азарт и грубоватый дух панибратства, витавшие здесь, вызывали у них изумление, граничившее с остолбенением.
Я разменял доллар, новую бумажку, подошел к автомату, стал бросать монетки: автомат лихо заглатывал их, и, как только колесики внутри щелкали и останавливались, в глаза мне с картинки пялился лимон. В моем ряду, на расстоянии нескольких машин, играла женщина. Ей было за тридцать, лицо тронуто годами, «закат в пустыне» — определил я ее. Явно не Хелен Фрамли.
Бросала она двадцатипятицентовики.
Не смущаясь, я приблизился к своему последнему медяку, когда две вишенки выщелкнули монеты в металлическую чашку. Тут-то и появилось новое лицо. Девушка, которую можно было принять за Хелен Фрамли. Я сказал автомату нарочито громко, чтобы девушка ясно меня расслышала: «А теперь давай-ка еще!» Она обернулась, оглядела меня и прошла мимо. Опустила монетку в автомат, на котором играли десятицентовиками.