Чинара   ::   Подсвиров Иван Григорьевич

Все ниже спускаясь к земле, неприветливо хмурилось небо - к большому снегу. Люди содрали с медведя шкуру, бережно завернули Костю в брезент и Понесли его вниз, к жилью.

Тело предали земле на хуторском кладбище, хотя на нем давно уже никого не хоронили. Но для Кости сделали исключение. Может быть, потому, что любил он Сторожевой больше других, а значит, и заслужил право остаться навечно там, где родился.

Женщины голосили навзрыд, вспоминали доброту покойного. Беременная Машутка до того растравила себя слезами, что упала в обморок. Ее подхватили под руки и куда-то увели. Евграф Семеныч тенью ходил вокруг могилы и, путаясь в полах своего пальто, все спрашивал v кого-то:

- А как же я? Что ж мне делать?

Марея положила на свежий бугорок вылепленные из воска прозрачно-белые цветы, пошевелила сухими бескровными губами:

- Не воротись Арина, жил бы он...

- Из-за медвежьей шкуры сгубила человека, - склоняясь над могилой, поддакнул ей широкой крепкой кости старик, с рыжими усами и с такой же бородой. Это был Прокофий Прокофьевич, тот самый, что когда-то встретился Арине у оврага. Он давно жил в селе, а сейчас гостевал у дочери и случайно оказался на похоронах. - Что же это творится? - тоном поучения говорил Прокофий Прокофьевич и с осуждением поглядывал в сторону Арины.

Выл, выл ветер. Рвал на женщинах платки. В вое его Арина ничего не слышала. Вся в черном, стояла она у бугорка и невидяще смотрела на остро ограненный металлический обелиск с красной звездой.