Чудаки   ::   Горький Максим

Офицер, командовал ротой,необходимо было помочь сестре, пошёл служить в полицию... В девятьсот пятом году бросил эту службу, говорит - противно стало. А теперь вот жалеет, что бросил...

М а с т а к о в (с интересом). Жалеет?

В у к о л. Видимо. Очень много говорит о своей глупости... Идёт он.

С а м о к в а с о в (в тужурке военного покроя, офицерской фуражке, высоких сапогах. На плече перепелиная сеть, в руках клетка в холщовом чехле. Раскланялся с Мастаковым). Добрый вечер! Отличное время выбрали мы с тобой, землемер. Газеты читал?

В у к о л. Я же не люблю их.

С а м о к в а с о в. Победи. И я не люблю, а отравляюсь ими ежедневно...

В у к о л. Ну, тебя немцы беспокоят, а меня - никто! В немцев я не верю, в японцев тоже...

М а с т а к о в (очень любезно). Вы хотите чаю? Саша!

(Саша молча уходит в дом.)

С а м о к в а с о в. Благодарю! Вы тоже международной политикой не интересуетесь?

М а с т а к о в (улыбаясь). Я? Нет. О ней пишут сквернейшим языком.

В у к о л. И всегда - прозой. (Мастакову, указывая на Самоквасова.) Он очень боится немцев, японцев и, кажется, женщин. Ты ведь и женщин боишься, Мирон, а?

С а м о к в а с о в. Я не боюсь, а... мне думается, что шутить не время... Нам, русским, пора бы посмотреть серьёзно на наше положение в Европе... (Несколько возбуждаясь.) Никогда ещё Россия не стояла в такой безнадёжной, в такой опасной позиции... И мне странно слышать, что вы, литератор, вы, так сказать, духовная охрана страны...