Чужая жизнь   ::   Расул-заде Натиг

Только старшая дочь старухи, привыкшая к виду смерти, повидавшая уже немало смертей родных и друзей своих, осталась дежурить у постели старухи, чтобы разбудить всех, когда начнутся предсмертные хрипы и судороги матери. Она специально села не в удобное кресло, а на жесткий стул, чтобы не уснуть ненароком, но все равно сон сморил ее, да и возраст - было ей за шестьдесят брал свое, уснула она на стуле, похожая на большую, усталую птицу.

Старуха, тяжело, хрипло дыша в своей постели, скосила глаза и в темноте разглядела силуэт большой, нахохлившейся птицы. Она знала, почему дочь не пошла спать со всеми и теперь дремлет на неудобном стуле. Но приближавшаяся смерть теперь мало пугала её. Та жизнь, которую она прожила, не стоила того, чтобы к ней возвращаться. Ее внезапно испугало другое. Ей вдруг стало страшно, что эта старая, седая, немощная старуха на стуле, ждущая ее смерти,- как чего-то вполне естественного, что старуха эта - ее дочь, которую она когда-то, давным-давно, носила в утробе своей, потом родила, потом кормила своим молоком, потом растила, беспокоилась за нее...