Чужие люди   ::   Горький Максим

Через час в ущелье снова загрохотала работа, забегали люди, а я стал мыть в ручье котлы и ложки, зажёг костёр, повесил над ним чайники с водой, потом принялся чистить картофель.

- Был поваром? - раздался тонкий голос горбуна; он подошёл неслышно, встал сзади и внимательно смотрел, как я действую ножом. Когда он стоял, его сходство с летучей мышью увеличивалось.

- В полиции не служил? - спросил он и тотчас же сам себе ответил:

- Впрочем - молод.

Взмахнув крыльями разлетайки, точно нетопырь, он прыгнул на камень, на другой, быстро взобрался на гору и сел там, густо дымя папиросой.

Моя стряпня понравилась, рабочие похвалили меня и разбрелись по ущелью, трое начали играть в карты, человек пять стали мыться в горном холодном ручье; где-то, среди камней и кустов, запели казацкую песню. В этой группе было двадцать три человека, считая меня и горбуна, все они обращались к нему на "ты", но уважительно и даже как будто со страхом.

Он молча сел на камень у костра, разгребая угли длинной палкой, около него, не спеша, собралось человек десять; чёрный мужик, точно огромная собака, растянулся у его ног, тощенький, бесцветный парень просительно сказал:

- Да - не возитесь! Тише...

Горбун заговорил, ни на кого не глядя, внушительно и звонко:

- Значит: есть судьбы, подсудьбинки и доли...

Я удивлённо взглянул на него; заметив это, он строго спросил:

- Ну?

Все уставились на меня, чего-то ожидая; смотрели - неприязненно.