Чужой в незнакомом городе   ::   Лимонов Эдуард

Я подумал было о бомбах в портфелях и пакетах, но никогда не оборвавшаяся музыка продолжала звучать столь убедительно нирванно, что я застеснялся моих европейских белых мыслей. Разве людям, имеющим любовные отношения с зирокс-машинами, пристали бомбы – грубые средства разрушения. Такой человек уничтожит вас цветком лотоса вернее и убедительнее. «Vicious, you hit me with a flower…» [47] – вспомнил я строчку Лу Рида. «Vicious, you hit me every hour…» [48] .

Вспыхивали зеленым огнем джунгли внутренностей машины, озаряя каждые две ситуации «Дневника неудачника», шуршала как сандалии прохожих бумага, скрипели коленчатые рычаги, продвигая лист к выходу, каминный жар исходил всякий раз от машины при вспышках. Мягкий охладитель внутренних органов машины выносил жар мне в лицо. Словно под жертвенным камнем посвященным богине Кали жгли бенгальские огни и практично совмещали религиозную церемонию с выпеканием на камне хлебных листов. По Центру пропагандирования экспериментальных машин распространился жар намагнетизированной пустыни. Я переворачивал страницы моей книги… из-под машины выходили копии, горячие как листы лаваша из печи… и музыка из невидимого аппарата восхваляла удовольствие нирваны, – сухой и сладкой жары…

Увы, все удовольствия когда-то обрываются. Я поднял горячую папку слипшихся листов, магнитное поле их укололо мне ладони, я извлек из-под резинового коврика мою книгу и сложил ее в томик. Я пошел к восточному человеку и сказал, что хочу заплатить.