JК
Цирк, цирк, цирк (рассказы) :: Кунин Владимир Владимирович
Страница: 12 из 56 – Михаил Михайлович сказал это так же спокойно, как говорил каждый вечер, но Серафима вдруг разволновалась. У нее затряслись руки, и сердце опять забилось мелко и часто...
Первые звуки выходного марша почему-то успокоили ее. «Все как всегда», – подумала она и взглянула на Михаила Михайловича.
Старший дрессировщик внимательно прочел повешенный Серафимой лист.
– Спасибо, доченька, – сказал он и вышел в ярко освещенный манеж. С этой секунды все страхи и волнения покинули Серафиму. «Все как всегда...» Быстро и уверенно она подавала животных в манеж, принимала их за кулисами после выполненного трюка, подтаскивала и уносила реквизит, переодевала лисиц и зайцев.
Серафиме смертельно хотелось хоть краешком глаза глянуть в манеж, но на это не было совершенно времени, и только приглушенные тяжелым бархатным занавесом смех и аплодисменты, доносившиеся с арены, говорили Серафиме, что ничего страшного не произошло, что все идет прекрасно, что «все как всегда»!
«Сейчас последняя реприза, – подумала Серафима. – Уже ведут слона».
– Сима, в сторонку! – крикнул кто-то.
Занавес приоткрылся, пропуская слона на арену, и Серафима на мгновение увидела смеющиеся лица зрителей, большой красный ковер, Михаила Михайловича и белую ленту барьера вокруг манежа. Обессиленная и счастливая, Серафима зарылась лицом в тяжелые складки занавеса и слушала нарастающий гул аплодисментов.
Она была счастлива.
Первые звуки выходного марша почему-то успокоили ее. «Все как всегда», – подумала она и взглянула на Михаила Михайловича.
Старший дрессировщик внимательно прочел повешенный Серафимой лист.
– Спасибо, доченька, – сказал он и вышел в ярко освещенный манеж. С этой секунды все страхи и волнения покинули Серафиму. «Все как всегда...» Быстро и уверенно она подавала животных в манеж, принимала их за кулисами после выполненного трюка, подтаскивала и уносила реквизит, переодевала лисиц и зайцев.
Серафиме смертельно хотелось хоть краешком глаза глянуть в манеж, но на это не было совершенно времени, и только приглушенные тяжелым бархатным занавесом смех и аплодисменты, доносившиеся с арены, говорили Серафиме, что ничего страшного не произошло, что все идет прекрасно, что «все как всегда»!
«Сейчас последняя реприза, – подумала Серафима. – Уже ведут слона».
– Сима, в сторонку! – крикнул кто-то.
Занавес приоткрылся, пропуская слона на арену, и Серафима на мгновение увидела смеющиеся лица зрителей, большой красный ковер, Михаила Михайловича и белую ленту барьера вокруг манежа. Обессиленная и счастливая, Серафима зарылась лицом в тяжелые складки занавеса и слушала нарастающий гул аплодисментов.
Она была счастлива.