Цивилизация птиц   ::   Заневский Анджей

Самое большее, на минуту – чтобы схватить отяжелевшую от нектара пчелу или взбирающегося вверх по стволу наевшегося сверчка.

Ты остался, поэтому осталась и я.

Если бы ты улетел, я полетела бы вслед за тобой. Ведь ты же знаешь, Сарторис, что если бы ты только захотел, я забралась бы в твое гнездо и прогнала Рею.

Когда ты смотришь на меня, ты пробуждаешь во мне тоску, желание, надежду.

Я возвращаюсь к своему самцу, кормлю своих птен­цов, но все время жду твоего зова, жеста, голоса, знака.

Я тоскую по тебе, хотя мы всегда так близко друг к Другу, хотя мы видим друг друга с утра до вечера, а по ночам из-за темной стены кипарисовых иголок до меня снова доносятся отзвуки твоих беспокойных снов.

Земля успокоилась, замерла, осела. Снова стала тихой, теплой, доброжелательной. Мы перестаем бояться и потихоньку забываем о землетрясении, которое так сильно изменило наш мир.

Вскоре развалины совсем зарастут травами, ромашками и вьюнками, плющом и пыреем. Мхи и грибы заполнят влажные щели.

Твои маленькие сорочата учатся летать, перепархивают с верхушки на верхушку, со стены на стену. Они так же любопытны, как ты, – суют клювы даже в трещины и щели на земле, вытаскивая оттуда мелких ужей, вытягивая за хвосты мышей-полевок.

Их спугивает тень канюка.

После разрушения города и бегства большей части живших в нем птиц, и прежде всего голубей, ястребы начали охотиться на сорок. Они больше не обращают внимания на сорочью трескотню и попытки толпой отпугнуть хищника.