Цусима. Книга 2. Бой   ::   Новиков-Прибой Алексей Силыч

Они с удовольствием допивали остатки вина на столе и доедали закуски.

Сорокин сильно захмелел. Пошатываясь, он с привычной ловкостью убирал бутылки и гремел посудой, мурлыкая что-то вполголоса себе под нос. Ноги буфетчика подкашивались, его сильно качало. Вдруг он остановился перед портретом Ушакова. Вспомнил, что говорилось о нем, и с поднятым стаканом вина обратился к портрету:

— Ваше превосходительство… Осмелюсь и я выпить… Господин адмирал…

Не смотрите на меня так строго. Я человек маленький. Ответственность у меня небольшая. Пока под моей командой только бутылки. А в бою посмотрим — и мне дело найдется… 3а вечный ваш покой, Федор Федорович, и за здоровье нашего орла… Владимир Николаевич у нас вам под стать. Лихой командир.

Ну, плывем…

'Запрокинув назад голову, Сорокин опорожнил стакан. Не устояв на месте, он качнулся, натыкаясь на вестовых: те, отступив, громко захохотали. А Сорокин, уставившись на них остекленевшими глазами, начальственным тоном зыкнул:

— Плакать нужно, а вы, неучи, гогочете. Такого боевого адмирала больше нет, как Федор Федорович…

— А что же, по-твоему, Рожественский… не боевой?.. — спросил один из вестовых.

Ему, вместо Сорокина, ответил другой вестовой:

— Возразить нечего… Чересчур боевой, да только не с того боку… Нашего брата матроса он много поколошматил…

Все дружно и громко засмеялись, но вдруг сразу стихли. Лица их стали серьезными. Они насторожились. За дверью кают-компании послышались шаги.