JК
Цвастика и Пентагон :: Пепперштейн Павел
Страница: 138 из 172Он чув ствовал пьянящую тайну в ночи, словно это он сбежал из окна санаторской палаты. Он чувство вал детское упоение во всем этом: в запахе гор, в заброшенном доме на отрогах, в огнях свечей, в магии, в ночном приключении, во вкусе гранато вого сока и еще в каком-то странном незнакомом привкусе, который присутствовал во рту.
Девочка, сидящая рядом с ним на заднем сиденье машины, повернула к нему лицо и улыбнулась.
«Солнце, – вспомнил он ее имя. – Кристина Виноградова».
Лицо ее в полутьме и бликах, казалось, источает свой собственный свет, золотой и тягучий, как мед. Курский смотрел в ее серые глаза, на ее улыбающийся рот, в узких уголках которого словно скрывались невидимые цветы, на бледно-золотистые волосы, струящиеся вниз, на смуглые даже в темноте плечи. От Солнца пахло цветами. Курский словно увяз в ее неожиданной красоте, он «влип» в созерцание ее лица, как оса в мед, и ему было хорошо в этом меду. Солнце тоже не отводила от него своего серого лучащегося взгляда, словно она о чем-то спрашивала безмолвно и затем сама себе тоже безмолвно отвечала: алмаз заговорщицы – так назывались ее глаза.
«Вот кто на самом деле заколдовал меня, – подумал Курский. – Вот кто, оказывается, скрывался за всем этим… Просто Солнце и его происки.
А я не знал».
Он почувствовал ее руку в своей руке, она переплела свои пальцы с его пальцами и тихо спросила:
– Вы не хотите спать? Путь далекий, и вам потребуются силы. Поспите.
Девочка, сидящая рядом с ним на заднем сиденье машины, повернула к нему лицо и улыбнулась.
«Солнце, – вспомнил он ее имя. – Кристина Виноградова».
Лицо ее в полутьме и бликах, казалось, источает свой собственный свет, золотой и тягучий, как мед. Курский смотрел в ее серые глаза, на ее улыбающийся рот, в узких уголках которого словно скрывались невидимые цветы, на бледно-золотистые волосы, струящиеся вниз, на смуглые даже в темноте плечи. От Солнца пахло цветами. Курский словно увяз в ее неожиданной красоте, он «влип» в созерцание ее лица, как оса в мед, и ему было хорошо в этом меду. Солнце тоже не отводила от него своего серого лучащегося взгляда, словно она о чем-то спрашивала безмолвно и затем сама себе тоже безмолвно отвечала: алмаз заговорщицы – так назывались ее глаза.
«Вот кто на самом деле заколдовал меня, – подумал Курский. – Вот кто, оказывается, скрывался за всем этим… Просто Солнце и его происки.
А я не знал».
Он почувствовал ее руку в своей руке, она переплела свои пальцы с его пальцами и тихо спросила:
– Вы не хотите спать? Путь далекий, и вам потребуются силы. Поспите.