Цветы на чердаке   ::   Эндрюс Вирджиния

Большой старый дом со слугами, дедушкой и бабушкой, которых мы никогда не видели, совсем перестал представляться привлекательным.

— Разбудите близнецов! — бросила мама, обернувшись, определенно недовольная нашими постоянными жалобами. — Поставьте их на ноги, пусть идут сами, хотят они того или нет.

Спрятав лицо за меховым воротником своего жакета, она едва слышно добавила, что-то вроде:

— Господи, пусть походят по твердой земле, пока это возможно.

Тревожный холодок пробежал по моей спине. Посмотрев на старшего брата, чтобы выяснить, расслышал ли он эту последнюю фразу, я увидела, что он улыбается. Я улыбнулась в ответ.

Завтра, когда мама приедет на такси в положенное время и поговорит с больным дедушкой, ей достаточно будет улыбнуться и произнести несколько слов, чтобы очаровать его. Он протянет руки для объятий и простит ей то, из-за чего она «лишилась расположения».

Со слов матери ее отец представлялся мне сварливым и очень-очень старым, тогда шестьдесят шесть лет мне казались глубокой старостью. Человек, стоящий на пороге смерти, не может держать старые обиды, особенно на своего единственного оставшегося ребенка, дочь, которую он когда-то так любил. Он не может не простить ее, чтобы с сознанием собственной правоты, спокойно, умиротворенно сойти в могилу. После того, как она заворожит его своими чарами, она приведет нас из спальни, и мы сделаем все, чтобы показать себя с лучшей, приятнейшей стороны. Он увидит, что мы не плохие и отнюдь не уродливые.