JК
Цветы на чердаке :: Эндрюс Вирджиния
Страница: 64 из 102Всееще шевелящиеся конечности торчали из оскаленных пастей с длинными, острыми, сверкающими клыками.
— То, что ты сейчас рассматриваешь, называется ад, каким некоторые его себе представляют. Ставлю десять против одного, наша ангелоподобная бабушка сама повесила эти репродукции, чтобы напомнить нам, что нас ждет, если мы ослушаемся. Похоже на картины Гойи, — добавил он.
Мой брат действительно знал все. Кроме его главной мечты — стать врачом, он лелеял еще одну — стать художником. Он исключительно хорошо рисовал, писал акварелью, масляными красками и так далее. Ему хорошо удавалось практически все, кроме уборки и ухода за собой.
Как только я попыталась встать и идти в ванную, Кристофер вскочил с кровати и, естественно, опередил меня. Почему мы с Кэрри были так далеко от ванной? В нетерпении я села на край кровати, качая ногами из стороны в сторону, и стала ждать, пока он выйдет.
Кэрри и Кори беспокойно заворочались и одновременно проснулись. Они сели и начали зевать, глядя друг на друга, как в зеркало, тереть глаза и сонно озираться по сторонам. Потом Кэрри решительно произнесла:
— Мне здесь не нравится!
Это было неудивительно. Кэрри родилась с определенным мнением обо всем на свете. Даже не начав говорить, а заговорила она в девять месяцев, она точно знала, что она любила, а чего терпеть не могла. Для нее не существовало золотой середины: все было или прекрасным или непереносимо-отвратительным.
— То, что ты сейчас рассматриваешь, называется ад, каким некоторые его себе представляют. Ставлю десять против одного, наша ангелоподобная бабушка сама повесила эти репродукции, чтобы напомнить нам, что нас ждет, если мы ослушаемся. Похоже на картины Гойи, — добавил он.
Мой брат действительно знал все. Кроме его главной мечты — стать врачом, он лелеял еще одну — стать художником. Он исключительно хорошо рисовал, писал акварелью, масляными красками и так далее. Ему хорошо удавалось практически все, кроме уборки и ухода за собой.
Как только я попыталась встать и идти в ванную, Кристофер вскочил с кровати и, естественно, опередил меня. Почему мы с Кэрри были так далеко от ванной? В нетерпении я села на край кровати, качая ногами из стороны в сторону, и стала ждать, пока он выйдет.
Кэрри и Кори беспокойно заворочались и одновременно проснулись. Они сели и начали зевать, глядя друг на друга, как в зеркало, тереть глаза и сонно озираться по сторонам. Потом Кэрри решительно произнесла:
— Мне здесь не нравится!
Это было неудивительно. Кэрри родилась с определенным мнением обо всем на свете. Даже не начав говорить, а заговорила она в девять месяцев, она точно знала, что она любила, а чего терпеть не могла. Для нее не существовало золотой середины: все было или прекрасным или непереносимо-отвратительным.