JК
Цыганский король :: Короткевич Владимир Семенович
Страница: 11 из 73Достославные мы на свете всем, отовсюду прибегают под-нашу руку, потому что сильнее мы короля польского и бог за нас. И кто помышление заимеет порушить святую монархию нашу, того сокрушу, уничтожу, на коленях заставлю просить милости. Вот она, виселица!
И коротким пальцем король ткнул в сторону этого нехитрого сооружения возле башни.
— Иди пока с моим лейб-медикусом, — сказал король Яновскому. — А потом мой сейм — потому что мы король добрый и терпеливый — утвердит мой приговор.
Он затопал было волосатыми ногами к дверям, потом повернулся к медику:
— Погляди его коня, не завез ли он в мое государство с целью подрыва его благосостояния конской болезни.
Гайдуки вскинули ружья и, когда король исчез за порогом, дали залп. Вороны опять сорвались с башни и, недоуменно каркая, куда-то улетели.
Лейб-медик повел Яновского в маленький флигель, тонувший в лопухах. Впереди у озерца прозвучал выстрел.
— Что это? — вздрогнул Яновский.
— Пугают лягушек, чтобы своим лиходейским кваканьем не мешали спать их королевской милости, — язвительно сказал медик.
Яновскому казалось, что он бредит. И потому он лишь тогда разглядел медикуса, когда они очутились в маленькой комнатке флигеля, стены которой были почти сплошь заставлены полками с книгами, а на одной висел большой лист пергамента, видимо выдранный из книги «Здоровья путь верный». На листе был нарисован человек, стоящий спиной к зрителю. Его голое тело пестрело точками, на которые надо ставить банки.
И коротким пальцем король ткнул в сторону этого нехитрого сооружения возле башни.
— Иди пока с моим лейб-медикусом, — сказал король Яновскому. — А потом мой сейм — потому что мы король добрый и терпеливый — утвердит мой приговор.
Он затопал было волосатыми ногами к дверям, потом повернулся к медику:
— Погляди его коня, не завез ли он в мое государство с целью подрыва его благосостояния конской болезни.
Гайдуки вскинули ружья и, когда король исчез за порогом, дали залп. Вороны опять сорвались с башни и, недоуменно каркая, куда-то улетели.
Лейб-медик повел Яновского в маленький флигель, тонувший в лопухах. Впереди у озерца прозвучал выстрел.
— Что это? — вздрогнул Яновский.
— Пугают лягушек, чтобы своим лиходейским кваканьем не мешали спать их королевской милости, — язвительно сказал медик.
Яновскому казалось, что он бредит. И потому он лишь тогда разглядел медикуса, когда они очутились в маленькой комнатке флигеля, стены которой были почти сплошь заставлены полками с книгами, а на одной висел большой лист пергамента, видимо выдранный из книги «Здоровья путь верный». На листе был нарисован человек, стоящий спиной к зрителю. Его голое тело пестрело точками, на которые надо ставить банки.