JК
Дьявол :: Толстой Лев Николаевич
Страница: 55 из 56Что бы ни было, все лучше этих твоих страданий. Ведь я знаю, что ничего дурного.
- Ты знаешь? Пока.
- Скажи, скажи, скажи. Не пущу тебя.
Он улыбнулся жалкой улыбкой.
"Сказать? Нет, это невозможно. Да и нечего говорить".
Может быть, он сказал бы ей, по в это время вошла кормилица, спрашивая, можно ли идти гулять. Лиза вышла одеть ребенка.
- Так ты скажешь. Я сейчас приду.
- Да, может быть...
Она никогда не могла забыть улыбки страдальческой, с которой он сказал это. Она вышла.
Поспешно, крадучись, как разбойник, он схватил револьвер, вынул из чехла. "Он заряжен, да, но давно, и одного заряда недостает. Ну, что будет".
Он приставил к виску, замялся было, но как только вспомнил Степаниду, решение не видеть, борьбу, соблазн, падение, опять борьбу, так вздрогнул от ужаса. "Нет, лучше это". И пожал гашетку.
Когда Лиза вбежала в комнату,- она только что успела спуститься с балкона,- он лежал ничком на полу, черная, теплая кровь хлестала из раны, и труп еще подрагивал.
Было следствие. Никто не мог понять и объяснить причины самоубийства. Дядюшке даже ни разу не пришло в голову, что причина имела что-нибудь общего с тем признанием, которое два месяца тому назад ему делал Евгений.
Варвара Алексеевна уверяла, что она всегда предсказывала это. Это было видно, когда он спорил. Лиза и Марья Павловна обе никак не могли понять, отчего это случилось, и все-таки не верили тому, что говорили доктора, что он был душевнобольной.
- Ты знаешь? Пока.
- Скажи, скажи, скажи. Не пущу тебя.
Он улыбнулся жалкой улыбкой.
"Сказать? Нет, это невозможно. Да и нечего говорить".
Может быть, он сказал бы ей, по в это время вошла кормилица, спрашивая, можно ли идти гулять. Лиза вышла одеть ребенка.
- Так ты скажешь. Я сейчас приду.
- Да, может быть...
Она никогда не могла забыть улыбки страдальческой, с которой он сказал это. Она вышла.
Поспешно, крадучись, как разбойник, он схватил револьвер, вынул из чехла. "Он заряжен, да, но давно, и одного заряда недостает. Ну, что будет".
Он приставил к виску, замялся было, но как только вспомнил Степаниду, решение не видеть, борьбу, соблазн, падение, опять борьбу, так вздрогнул от ужаса. "Нет, лучше это". И пожал гашетку.
Когда Лиза вбежала в комнату,- она только что успела спуститься с балкона,- он лежал ничком на полу, черная, теплая кровь хлестала из раны, и труп еще подрагивал.
Было следствие. Никто не мог понять и объяснить причины самоубийства. Дядюшке даже ни разу не пришло в голову, что причина имела что-нибудь общего с тем признанием, которое два месяца тому назад ему делал Евгений.
Варвара Алексеевна уверяла, что она всегда предсказывала это. Это было видно, когда он спорил. Лиза и Марья Павловна обе никак не могли понять, отчего это случилось, и все-таки не верили тому, что говорили доктора, что он был душевнобольной.