ДАЛЁКАЯ МУЗЫКА   ::   Аллилуева Светлана

Дон-Левин познакомил меня с другой стороной американской жизни – настоящим, даже махровым, консерватизмом – и я благодарна ему за это. Он никак не мог понять, почему я не хотела читать лекции, появляться перед публикой – все то, что он считал я должна была проделывать. Люди обладают различными внутренними потребностями – политики никак не могут понять этой простой истины.

Но когда, наконец, став гражданкой США, я должна была решать, как голосовать на выборах 1980 года, я голосовала за республиканцев. Возможно, в этом сказались влияние и голос Исаака Дон-Левина.

Тем временем – возвращаясь к принстонским годам,- я сидела в моем уютном доме на улице Вильсона, отвечала на бесчисленные письма читателей, собирала вырезки из газет с критикой моих книг, делала то, что писатели обычно делают после публикации книги: думала о планах новой книги… Мне хотелось сделать книгу об этой новой для меня возможности общения со всем миром, которую я обрела, став писателем; нечто вроде писем со всего мира. Мне хотелось теперь писать о неизвестных людях, ответивших мне, как другу; писавших мне – «мы ваши друзья», после того, как прочли мои «Двадцать писем к другу». Я чувствовала, что мои книги коснулись сердец, тронули молодых и старых, мужчин и женщин. Эти драгоценные письма обращены были ко мне, женщине, а не к дочери Сталина: они часто совершенно не касались политики. Я вдруг услышала множество человеческих голосов вокруг меня, звучавших тепло и дружелюбно.