Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер, или Не мечите бисера перед свиньями   ::   Воннегут Курт

— А какие это были стихи? — спросил Мак-Алистер.

Сильвия заранее извинилась перед обоими стариками — стихи были не совсем приличные — и прочла то, что громко на весь зал, Элиот когда-то продекламировал несчастному Ульму:

Не мочились никогда мы

В пепельницы ваши,

Не бросайте же окурков

В писсуары наши!

— Бедный поэт заплакал и убежал, — продолжала Сильвия, — а я несколько месяцев подряд со страхом распечатывала все бандероли, боялась, что вдруг там окажется отрезанное ухо Артура Гарвея Ульма!

— Значит, ненавидит искусство, — сказал Мак-Алистер. Он тихонько посмеивался.

— Но ведь Элиот — сам поэт, — сказала Сильвия.

— Первый раз слышу, — сказал сенатор. — Никогда никаких его стихов не читал.

— А мне он часто писал стихи, — сказала Сильвия.

— Наверное, он больше всего любит писать на стенках общественных уборных. Я часто думал — да кто же это пишет? Теперь знаю кто: мой сын-поэт.

— А он действительно пишет на стенах в уборных? — спросил Мак-Алистер.

— Да, говорят, что пишет, — сказала Сильвия. — Но пишет он самые невинные вещи, ничего неприличного. Когда мы жили в Нью-Йорке, мне многие говорили, что Элиот постоянно пишет в уборных одну и ту же сентенцию.

— А вы помните, что именно?

— Да. «Если тебя разлюбят или забудут, держись стойко!»

— Насколько я понимаю, это — его собственное творчество.