JК
Далекие годы (Книга о жизни) :: Паустовский Константин
Страница: 34 из 68Парень смотрел себе под ноги круглыми глазами и не шевелился.
Низенький плешивый монах с садовыми ножницами в руке присел на пне против женщины. Он внимательно посмотрел на меня и сказал:
- Hex бендзи похвалены Езус Христус!
- На веки векув! - ответил я так, как меня учила бабушка.
Сердце у меня остановилось от страха.
Монах отвернулся и снова стал слушать женщину. Пряди белых волос падали ей на лицо. Она отбрасывала их нежной рукой и жалобно говорила:
- Как сыночку пошел пятый месяц, Михась застрелил аиста. Он принес его в нашу халупку. Я заплакала и сказала: "Что ты наделал, глупец! Ты же знаешь, что за каждого убитого аиста бог отнимает у людей по одному ребенку. Зачем же ты его застрелил, Михась?"
Парень в фетровой шляпе все так же безразлично рассматривал землю.
- И с того дня,- продолжала крестьянка,- сыночек наш посинел и болезнь начала его душить за горло. Поможет ему божья матка?
Монах уклончиво смотрел в сторону и ничего не ответил.
- Ох, тенскнота!-сказала женщина и начала царапать себя рукой по горлу.- Ох, тенскнота! - закричала она и прижала к груди ребенка.
Ребенок таращил глаза и хрипел.
Я вспомнил про игрушечных серебряных младенцев, которых показывал бабушке служка в монастырской гостинице. Мне было жаль эту женщину. Я хотел сказать ей, чтобы она купила за двадцать рублей такого младенца и подвесила его к ченстоховской иконе. Но у меня не хватало польских слов, чтобы дать такой сложный совет.
Низенький плешивый монах с садовыми ножницами в руке присел на пне против женщины. Он внимательно посмотрел на меня и сказал:
- Hex бендзи похвалены Езус Христус!
- На веки векув! - ответил я так, как меня учила бабушка.
Сердце у меня остановилось от страха.
Монах отвернулся и снова стал слушать женщину. Пряди белых волос падали ей на лицо. Она отбрасывала их нежной рукой и жалобно говорила:
- Как сыночку пошел пятый месяц, Михась застрелил аиста. Он принес его в нашу халупку. Я заплакала и сказала: "Что ты наделал, глупец! Ты же знаешь, что за каждого убитого аиста бог отнимает у людей по одному ребенку. Зачем же ты его застрелил, Михась?"
Парень в фетровой шляпе все так же безразлично рассматривал землю.
- И с того дня,- продолжала крестьянка,- сыночек наш посинел и болезнь начала его душить за горло. Поможет ему божья матка?
Монах уклончиво смотрел в сторону и ничего не ответил.
- Ох, тенскнота!-сказала женщина и начала царапать себя рукой по горлу.- Ох, тенскнота! - закричала она и прижала к груди ребенка.
Ребенок таращил глаза и хрипел.
Я вспомнил про игрушечных серебряных младенцев, которых показывал бабушке служка в монастырской гостинице. Мне было жаль эту женщину. Я хотел сказать ей, чтобы она купила за двадцать рублей такого младенца и подвесила его к ченстоховской иконе. Но у меня не хватало польских слов, чтобы дать такой сложный совет.