Дар органического беззлобия (Интервью Виктору Ерофееву)   ::   Довлатов Сергей Донатович

И некоторое время в этой среде было принято говорить, хотя это и нескромно звучит: "После Сережи уже никто не появился". Это не так. Среди моих сверстников и знакомых были очень способные люди. Просто дальше шло поколение душевно нестойких, с какими-то ментальными проблемами... И наше поколение не произвело никакого эффекта в отличие от предыдущего.

- Значит, у вас как у писателя жизнь сложилась не лучшим образом?

- Это была какая- то невероятная смесь везения и невезения. С одной стороны, казалось бы, полное невезение - меня не печатали. Я не мог зарабатывать литературным трудом. Я стал психом, стал очень пьющим, Меня окружали такие же спившиеся непризнанные гении. С другой стороны, куда бы я ни приносил свои рассказы, я всю свою жизнь слышал только комплименты. Никогда никто не выразил сомнения в моем праве заниматься литературным трудом.

- И тогда возникло желание бежать?

- Не то что желание - просто со всех сторон сошлись обстоятельства, из которых в результате стало ясно, что перспективы никакой нет. Печатать не будут, зарабатывать трудно, жена настроена скептически по отношению к властям. Дело в том, что в нашей семье не я был инициатором отъезда... Затем, как ни странно, моя дочь, которой в то время было 11 лет, тоже считала, что надо ехать - может, это было естественное желание видеть мир. Моя мать сразу сказала - как вы, так и я.

У меня года за полтора до отъезда начались публикации на Западе, и это усугубляло мое положение.