Дата Туташхиа. Книга 2   ::   Амирэджиби Чабуа

Отсюда нити озлобления. А вышедший из себя человек легко может ошибиться, Не так ли? Но мы, грузины,– кем бы он ни был, своим или чужим,– должны его понять, понять и простить, дать время подумать. Пусть батони Вахтанг сказал что-то лишнее, пусть я не мог принять за шутку то, что он сказал,– все равно теперь я простил его и надеюсь, мы не будем сваливать друг на друга...

– А если бы ты не простил,– прервал его Шалитури. Скажи, что бы ты сделал?

– Это зависит от того, что бы предложили мне, батоно,– помедлив, ответил лаз.

– А если бы я предложил дуэль? – сказал Шалитури и громко захохотал.

– Я не принял бы дуэли. Это было бы бессовестно с моей стороны.

– Ах, так! Почему же? – язвительно усмехаясь, спросил Шалитури.

Арзнев Мускиа не отвечал. В ожидании грозы все молчали. Люди за соседними столиками насторожились. Лаз оглядел зал, потом, повернувшись к Гоги, взглянул ему в глаза и будто прочитал там ответ на свой вопрос, не торопясь поднялся со своего места и сказал, обращаясь к Нано:

– Нано, простите меня. Это необходимо... Здесь не случится ничего, поверьте мне, но все равно, простите... И вы тоже, Сандро-батоно,– Арзнев Мускиа повернулся к Шалитури: – Это было бы бессовестно с моей стороны потому, что у меня слишком большие преимущества перед вами.

Я вскочил было, думая, что мне придется их разнимать, но Гоги положил мне руку на колено.

– Сиди, Ираклий,– сказал он тихо.

Я растерялся, так как не мог понять, что может сейчас произойти.