Дата Туташхиа. Книга 2   ::   Амирэджиби Чабуа

– Указ его величества,– продолжал тем временем граф,– предусматривает, что прощенный за прошлые грехи преступник, получивший от наместника документ о помиловании, будет менее опасен для государства, когда он свободен, чем когда он гоним. Опасен не более, чем любой мирный житель Российской империи. Так будет точнее... А право решать, на кого падет помилование, дано Кавказскому жандармскому управлению, а проще сказать, человеку, который стоит во главе его.

Граф не спеша, несколькими глотками опорожнил свою рюмку.

Мы молчали как завороженные. Слова его свалились нам как снег на голову, оглушили и потрясли. Когда же мы смогли что-то сообразить и поняли, что несли они нашему другу, а значит, каждому из нас, то настроение наше взыграло и подскочило вверх, как на ртутном столбике. Все вдруг оживились до невероятности, начали что-то переставлять на столе, орудовать ножом и вилкой, доставать портсигары из карманов... Но тишины никто не нарушил, мы понимали, что Сегеди сказал далеко не все и самое важное, быть может, еще впереди.

И действительно, снова послышался его негромкий голос:

– Вы понимаете, что от меня целиком зависит, представить или не представить к помилованию уголовного преступника Дату Туташхиа. Но я не имею права совершить ошибку. И выход у меня есть только один – самому понять, что за человек Дата Туташхиа и когда он опаснее для государства —с документом о помиловании или без него.

Я воспользовался паузой и поспешил вставить несколько слов.

– Дата Туташхиа,– сказал я,– не только мой новообретенный друг, но и, заметьте, клиент.