JК
Дата Туташхиа. Книга 4 :: Амирэджиби Чабуа
Страница: 32 из 272Умирающему, брат Роберт, ничего не поможет, кроме причастия и свечки!
Мы почти одолели подъем Барятинской и уже собирались свернуть на Головинский проспект, когда мне – ну, просто невмоготу– вздумалось задать Дате Туташхиа один вопрос:
– А что бы ты сделал, дядя Прокопий? Что бы придумал?
– На месте царя? Я бы отрекся от престола, если б, конечно, смог бы себяперебороть. Уехал бы за границу и жил бы там себе где-нибудь, поживал... Но все это шутки,
– А на месте народа?
– Я бы делал то, что народ делает. Только погодил бы немного.
– А чего ждать?
– Я бы вожака подождал. Такого, который бы всех других вожаков одолел, был бы самый справедливый и больше других пообещал.
– Ну и что? Пошел бы ты за этим вожаком?
– Народ пойдет. За таким народ всегда идет.
– Ну, а ты сам? Ты, дядя Прокопий, пошел бы? Вот что меня занимает.
– Пошел бы, да тут два условия надобны. Я должен убедиться, что тот человек, который сметет старое, не повторит того, что есть теперь. Чтобы не обошлось с народом, как с курятиной: жареная не вкусна, а вот отвар будет в самый раз. А получится ли? Создать совсем новое, скажу я тебе, очень трудно, да и нужно ли создавать – вот вопрос. А теперь другое и главное. Помнишь, в вагоне кто-то сказал: «Мнения правят миром», а в Мазутном нашелся другой, он сказал: «Хлеб правит миром», А спроси меня, я тебе скажу: «Миром правит зависть и жадность». Мы, люди, сами еще очень дурны, очень низки – оттого так все и получается. Пусть найдется такой, кто уговорит меня: старое сбросим, построим новое, и это новое сделает человека лучше, да я за ним сам пойду и пригожусь ему не хуже любого другого, а может, и получше.
Головинский проспект был забит народом. Видно, многие знали, что готовится манифестация. Люди вышли будто погулять, останавливались со знакомыми, болтали, фланировали.
Мы почти одолели подъем Барятинской и уже собирались свернуть на Головинский проспект, когда мне – ну, просто невмоготу– вздумалось задать Дате Туташхиа один вопрос:
– А что бы ты сделал, дядя Прокопий? Что бы придумал?
– На месте царя? Я бы отрекся от престола, если б, конечно, смог бы себяперебороть. Уехал бы за границу и жил бы там себе где-нибудь, поживал... Но все это шутки,
– А на месте народа?
– Я бы делал то, что народ делает. Только погодил бы немного.
– А чего ждать?
– Я бы вожака подождал. Такого, который бы всех других вожаков одолел, был бы самый справедливый и больше других пообещал.
– Ну и что? Пошел бы ты за этим вожаком?
– Народ пойдет. За таким народ всегда идет.
– Ну, а ты сам? Ты, дядя Прокопий, пошел бы? Вот что меня занимает.
– Пошел бы, да тут два условия надобны. Я должен убедиться, что тот человек, который сметет старое, не повторит того, что есть теперь. Чтобы не обошлось с народом, как с курятиной: жареная не вкусна, а вот отвар будет в самый раз. А получится ли? Создать совсем новое, скажу я тебе, очень трудно, да и нужно ли создавать – вот вопрос. А теперь другое и главное. Помнишь, в вагоне кто-то сказал: «Мнения правят миром», а в Мазутном нашелся другой, он сказал: «Хлеб правит миром», А спроси меня, я тебе скажу: «Миром правит зависть и жадность». Мы, люди, сами еще очень дурны, очень низки – оттого так все и получается. Пусть найдется такой, кто уговорит меня: старое сбросим, построим новое, и это новое сделает человека лучше, да я за ним сам пойду и пригожусь ему не хуже любого другого, а может, и получше.
Головинский проспект был забит народом. Видно, многие знали, что готовится манифестация. Люди вышли будто погулять, останавливались со знакомыми, болтали, фланировали.