Дата Туташхиа   ::   Амирэджиби Чабуа

Началась раздача баланды, по камере поплыла туча глиняных мисок и деревянных ложек, а у котлов с баландой вытянулись длинные очереди, Все, кто минуту назад с остервенением колошматили друг друга, походили сейчас на скучающих гуляк, утомленных затянувшимся бездельем, но уж никак не кровных врагов. Кто-нибудь бросит баландеру: «Помешай, как положено, а тогда разливай!» – и снова мир и тишина.

И Дата держался так, будто и не дрался вовсе, и не был бит, и ничего-то у него не болело.

Камера пошла хлебать баланду, а фельдшер Бикентий Иалкаиндзе ходил от одного арестанта к другому и помогал чем мог. Кому-то за дверью он крикнул, что одному ему не управиться, и появился второй фельдшер.

Принесли воду и тряпки, чтобы вымыть полы. Арестанты, измазавшиеся в нечистотах, вынесли парашу, и их отвели в баню.

Начали наконец раздавать передачи.

«Шобла» слопала баланду, прилипла к окнам и пошла отчитываться перед всей тюрьмой о том, что произошло в нашей камере.

Вернулся Харчо – весь в пластырях, только глаза видны, одна рука на перевязи, другой придерживал брюки, ибо в драке потерял пуговицы, пришитые с таким тщанием. Попытался взобраться на нары и не мог – руки-ноги не слушались.

– Господни Харчо! – сказал Дата Туташхиа. – Влезть ты может, и влезешь, а вот спуститься силенок у тебя не хватит. За нуждой или еще зачем – парашу-то сюда не принесут? Да и зачем ты мне под боком?.. Ну уж будь так любезен, забери свои шмотки и найди себе другое место.