JК
Дата Туташхиа :: Амирэджиби Чабуа
Страница: 791 из 980А одного такого промаха достаточно, чтобы масса навсегда потеряла доверие и уважение к политической группе, спровоцировавшей ее выступление. Потому и нельзя этого делать, Класион!
– Ну что ж, напяливайте белые перчатки, поглядим, какой вы бунт устроите! – огрызнулся Класион. – Поживем – увидим, а мне не к спеху!
Действительно, оставалось только ждать. Казалось, мы в тупике и надо махнуть на все рукой, но у всех было предчувствие или надежда, у некоторых даже уверенность, что повод найдется. Все происходящее вокруг нас мы оценивали с одной точки зрения – повод это или не повод.
– Проповедник близок к открытию, запомни мои слова. – Дата Туташхиа иногда называл Класиона проповедником.
Я стал присматриваться. И правда, Класион расхаживал, хитро поблескивая глазами. Два-три дня он вовсе не разговаривал с нами, и на расстоянии чувствовалось, как мозг его работает не хуже паровой машины, даже шипение доносилось. Наконец запасы воды и угля, видно, истощились, и Класион шепнул мне на ухо:
– Шалва, я знаю, что собирается делать Коц с нашими ребятами.
– Что?
– Карцеры где?.. В полуподвальном этаже, так ведь?
– Ну?
– По одну сторону коридора карцеры, по другую – камеры. Так или нет?
– Да, камеры карантина и еще несколько других. Есть и на стороне карцеров камеры… две или три…
– А кто в этих камерах сидит, помнишь?
– В двух камерах – венерические больные… а в других… нет, не припомню.
– Ну, подумай, подумай… в восьмой камере, напротив карцеров!..
– Ну что ж, напяливайте белые перчатки, поглядим, какой вы бунт устроите! – огрызнулся Класион. – Поживем – увидим, а мне не к спеху!
Действительно, оставалось только ждать. Казалось, мы в тупике и надо махнуть на все рукой, но у всех было предчувствие или надежда, у некоторых даже уверенность, что повод найдется. Все происходящее вокруг нас мы оценивали с одной точки зрения – повод это или не повод.
– Проповедник близок к открытию, запомни мои слова. – Дата Туташхиа иногда называл Класиона проповедником.
Я стал присматриваться. И правда, Класион расхаживал, хитро поблескивая глазами. Два-три дня он вовсе не разговаривал с нами, и на расстоянии чувствовалось, как мозг его работает не хуже паровой машины, даже шипение доносилось. Наконец запасы воды и угля, видно, истощились, и Класион шепнул мне на ухо:
– Шалва, я знаю, что собирается делать Коц с нашими ребятами.
– Что?
– Карцеры где?.. В полуподвальном этаже, так ведь?
– Ну?
– По одну сторону коридора карцеры, по другую – камеры. Так или нет?
– Да, камеры карантина и еще несколько других. Есть и на стороне карцеров камеры… две или три…
– А кто в этих камерах сидит, помнишь?
– В двух камерах – венерические больные… а в других… нет, не припомню.
– Ну, подумай, подумай… в восьмой камере, напротив карцеров!..