JК
Давай поудим рыбу когда-нибудь :: Бакланов Григорий
Страница: 3 из 10А по площади покатой, по самой макушке ее и по краям мчатся каруселью по раскаленному, пышущему асфальту потоки машин, медлительные в этих потоках троллейбусы, и солнце печет сквозь прозрачную мглу.
Потом они идут улицей мимо желтого американского посольства, там прохаживаются у входов нарядные милиционеры, стоят у тротуара большие американские машины, над улицей повис американский флаг – белый, красный, синий, со звездами и полосами.
Мальчику становится как-то не по себе, он жмется к отцу, ему хочется спросить, правда, что здесь американцы, и какие они, и почему у них такие большие машины, и почему милиционеры стоят, но отец идет все так же хмуро, молча, на ходу кивая своим шагам, иногда проводит недоуменно рукой по голой голове и вздыхает. И еще мальчику очень хочется обещанного мороженого, но отец, наверное, забыл, а напомнить он не решается.
Отцу сорок и даже сорок два, мальчику шесть лет, поздний, нежеланный ребенок.
Вначале о ребенке они не думали, им хватало их двоих. Им было хорошо, он в самой силе, старше ее почти на десять лет, а она девчонка, во всем ему послушная, когда он говорил, глядела ему в рот. Возвращаясь из дальних многосуточных рейсов на своем МАЗе, когда в кабине за спиной спал сменщик, он вел машину и, глядя на дорогу при свете фар, думал о том, как вернется, и она ждет его, и опять им будет хорошо. Работа шофера-дальнобойщика, как их называли, давала особую независимость, и зарабатывал он хорошо, и левые грузы брал, и привык всюду – и в семье, и в жизни – сознавать себя хозяином.
Потом они идут улицей мимо желтого американского посольства, там прохаживаются у входов нарядные милиционеры, стоят у тротуара большие американские машины, над улицей повис американский флаг – белый, красный, синий, со звездами и полосами.
Мальчику становится как-то не по себе, он жмется к отцу, ему хочется спросить, правда, что здесь американцы, и какие они, и почему у них такие большие машины, и почему милиционеры стоят, но отец идет все так же хмуро, молча, на ходу кивая своим шагам, иногда проводит недоуменно рукой по голой голове и вздыхает. И еще мальчику очень хочется обещанного мороженого, но отец, наверное, забыл, а напомнить он не решается.
Отцу сорок и даже сорок два, мальчику шесть лет, поздний, нежеланный ребенок.
Вначале о ребенке они не думали, им хватало их двоих. Им было хорошо, он в самой силе, старше ее почти на десять лет, а она девчонка, во всем ему послушная, когда он говорил, глядела ему в рот. Возвращаясь из дальних многосуточных рейсов на своем МАЗе, когда в кабине за спиной спал сменщик, он вел машину и, глядя на дорогу при свете фар, думал о том, как вернется, и она ждет его, и опять им будет хорошо. Работа шофера-дальнобойщика, как их называли, давала особую независимость, и зарабатывал он хорошо, и левые грузы брал, и привык всюду – и в семье, и в жизни – сознавать себя хозяином.