Дело, которому ты служишь   ::   Герман Юрий Павлович

Потом, уже к ночи, они перебрались в Володин закуток, и здесь, среди разбросанных книг, журналов, конспектов, под Рембрандтовым «Уроком анатомии», сын стал рассказывать отцу, что такое естественные науки. Афанасий Петрович сидел на Володиной койке, зорко и жестко всматривался в Володино осунувшееся и румяное лицо и слушал его горячечные рассуждения о том, как шагает медицина, что такое подлинный новатор, какими путями идут поиски искусственного белка, как станут оперировать человеческое сердце...

– Ну, это ты, дружок, поднаврал, – сказал Афанасий Петрович. – Операции на сердце – это перебор.

– Перебор? – завизжал Володя. – Перебор? Ты извини, отец, но твои слова напоминают мне тех людей, которые смеялись над русским доктором Филипповым, который еще в восьмидесятых годах прошлого века накладывал швы на сердце животных. А немец Рен в девяносто шестом году наложил шов на рану сердца, и больной остался жив. Консерваторы в науке...

– Ну-ну, – примирительно заворчал отец, – ну-ну, новатор, давай круши дальше. И головы пришивать станете обратно?

– Не смешно! – обиделся Володя. – Кстати, ты летчик, а мечты о летающем человеке...

– Ладно, ладно, – перебил Афанасий Петрович, – все понятно, только вот войны...

– Что войны? – не понял Володя.

– Ты газеты-то читаешь?

– Читаю. Не совсем, правда, регулярно.

– Надо совсем регулярно. И понимать надо, кто такие Гитлер, Геббельс, Гиммлер и эта свинья, которая себя летчиком называет, – Геринг. А также Крупп фон Болен.