Дело Артамоновых   ::   Горький Максим

- Недолго - могу, а долго годить - года не годятся, - строго сказал напористый человек и крикнул в окно, на двор:

- Идите, кланяйтесь хозяину.

Когда они, простясь, ушли, Баймаков, испуганно глядя на иконы, трижды перекрестился, прошептал:

- Господи - помилуй! Что за люди? Сохрани от беды.

Он поплёлся, пристукивая палкой, в сад, где, под липой, жена и дочь варили варенье. Дородная, красивая жена спросила:

- Какие это молодцы на дворе стояли, Митрич?

- Неизвестно. А где Наталья?

- За сахаром пошла в кладовку.

- За сахаром, - сумрачно повторил Баймаков, опускаясь на дерновую скамью. - Сахар. Нет, это правду говорят: от воли - большое беспокойство будет людям.

Присмотревшись к нему, жена спросила тревожно:

- Ты - что? Опять неможется?

- Душа у меня взныла. Думается - человек этот пришёл сменить меня на земле.

Жена начала утешать его.

- Полно-ко! Мало ли теперь людей из деревень в город идёт.

- То-то и есть, что идут. Я тебе покамест ничего не скажу, дай подумаю...

Через пятеро суток Баймаков слёг в постель, а через двенадцать - умер, и его смерть положила ещё более густую тень на Артамонова с детьми. За время болезни старосты Артамонов дважды приходил к нему, они долго беседовали один на один; во второй раз Баймаков позвал жену и, устало сложив руки на груди, сказал:

- Вот - с ней говори, а я уж, видно, в земных делах не участник. Дайте - отдохну.