Дело Артамоновых   ::   Горький Максим

Зарычала собака, спокойный голос Тихона Вялова ударил в тишину:

- Кто идёт?

Тишина была натянута над землёю туго, точно кожа барабана, даже слабый хруст песка под ногами ткачей отражался ею неприятно чётко. Никите очень нравилась беззвучность ночей. Чем полнее была она, тем более сосредоточивал он всю силу воображения своего вокруг Натальи, тем ярче светились милые глаза, всегда немного испуганные или удивлённые. И легко было выдумывать различные, счастливые для него события: вот он нашёл богатейший клад, отдал его Петру, а Пётр отдал ему Наталью. Или: вот напали разбойники, а он совершает такие необыкновенные подвиги, что отец и брат сами отдавали ему Наталью в награду за то, что сделано им. Пришла болезнь, после неё от всего семейства остались в живых только двое: он и Наталья, и тогда бы он показал ей, что её счастье скрыто в его душе.

Было уже за полночь, когда он заметил, что над стадом домов города, из неподвижных туч садов, возникает ещё одна, медленно поднимаясь в тёмно-серую муть неба; через минуту она, снизу, багрово осветилась, он понял, что это пожар, побежал к дому и увидал: Алексей быстро лезет по лестнице на крышу амбара.

- Пожар! - крикнул Никита, - брат ответил, влезая выше:

- Знаю. Ну?

- Вот, - ждал ты, - вспомнил горбун и, удивлённый, остановился среди двора.

- Ну, ждал! Так что? В такую сушь всегда пожары бывают.

- Надо ткачей будить...

Но ткачей уже разбудил Тихон, и один за другим они бежали к реке, весело покрикивая.

- Влезай ко мне, - предложил Алексей, сидя верхом на коньке крыши, горбун покорно полез, говоря:

- Наташа не испугалась бы.