Дело Артамоновых   ::   Горький Максим

По двору скакал Тихон на большом чёрном коне, не в силах справиться с ним; конь не шёл в ворота, прыгал, кружился, вскидывая злую морду, разгоняя людей, - его, должно быть, пугал пожар, ослепительно зажжённый в небе солнцем; вот он, наконец, выскочил, поскакал, но перед красной массой котла шарахнулся в сторону, сбросив Тихона, и возвратился во двор, храпя, взмахивая хвостом.

Кто-то кричит:

- Мальчишки, бегом...

На подоконнике, покручивая тёмную, острую бородку, сидит Алексей, его нехорошее, немужицкое лицо заострилось и точно пылью покрыто, он смотрит, не мигая, через головы людей на постель, там лежит отец, говоря не своим голосом:

- Значит - ошибся. Воля божия. Ребята - приказываю: Ульяна вам вместо матери, слышите? Ты, Уля, помоги им, Христа ради... Эх! Вышлите чужих из горницы...

- Молчи ты, - протяжно и жалобно стонет Баймакова, всовывая в рот ему кусочки льда. - Нет здесь чужих.

Отец глотает лёд и, нерешительно вздыхая, говорит:

- Греху моему вы не судьи, а она не виновата. Наталья, суров я был с тобой, ну, ничего. Мальчишек! Петруха, Олёша - дружно живите. С народом поласковей. Народ - хороший. Отборный. Ты, Олёша, женись на этой, на своей... ничего!

- Батюшка - не оставляй нас, - просит Пётр, опускаясь на колени, но Алексей толкает его в спину, шепчет:

- Что ты? Не верю я...

Наталья рубит кухонным ножом лёд в медном тазу, хрустящие удары сопровождает лязг меди и всхлипывания женщины. Никите видно, как её слёзы падают на лёд. Жёлтенький луч солнца проник в комнату, отразился в зеркале и бесформенным пятном дрожит на стене, пытаясь стереть фигуры красных, длинноусых китайцев на синих, как ночное небо, обоях.

Никита стоит у ног отца, ожидая, когда отец вспомнит о нём.