День восьмой   ::   Уайлдер Торнтон

И потом, Лили, это нам даст возможность видеть людей. Так ведь нельзя жить, совсем никого не видя. Люди будут стучаться — старые, молодые, подумай, как интересно. Вы с мамой займетесь стряпней, а нам с Констанс останется уборка и постели.

— Но, Софи, такие ужасные люди!

— Почему же непременно ужасные? Поставим лампы в каждую комнату. А вечерами все будут собираться в гостиной и слушать твое пение. Я знаю место, где можно раздобыть пианино.

Лили приподнялась на локте.

— Но мама не захочет терпеть чужих людей в доме.

— Ну, если явится какой-нибудь неприятный человек, она всегда может сказать, что все комнаты заняты. Ты мне только помоги уговорить ее, Лили, хорошо?

Лили опустила голову на подушку.

— Хорошо, — тихо сказала она.

— Я-то каждый день вижу людей, но ведь ты и Конни не видите никого. Это очень плохо. Вы так одичаете. Может быть, даже подурнеете.

На следующий день после ужина Лили читала вслух «Юлия Цезаря». Мать шила. Младшие сестры, сидя на полу, распускали старые детские одеяльца, наматывая клубки пряжи. Лили дочитала сцену до конца и глянула на Софи.

— Устали глаза, дорогая? — спросила мать. — Давай я почитаю немного.

— Нет, мама. Вот Софи что-то хочет тебе сказать.

— Мама, — медленно начала Софи. — Наш дом очень большой. Слишком большой для нас. Как ты думаешь, что, если нам приспособить его под пансион?

— Что? Что ты такое говоришь, Софи?

Софи выхватила из-за спины вывеску и поставила себе на колени.