Деньги в банке   ::   Вудхауз Пэлем Гринвел

Если хотите знать, я оттолкнул ее тем, что отгонял отнее мух, словно от спящей Венеры. Я был тогда зеленый юнец, и воображал, будто женщины любят, когда на них смотрят, как на богинь. Эта Джефферсон была хористка из мюзик-холла и не понимала такого обращения. После того, как я покатал ее на лодочке, она стала трепать по всему Лондону, какой я тютя.

— Какой кто?

— Тютя. Тогдашнее выражение, означавшее слабовольного, бесхарактерного молодого человека. Миссис Моллой назвала бы его тюфяком, шляпой, рохлей и, возможно, разиней.

Джеф вздрогнул.

— Вы в последнее время часто видитесь с миссис Моллой?

— Да порядочно.

— Я бы на вашем месте не рассказывал ей лишнего.

— В каком смысле?

— Ну, например, насчет бриллиантов.

— Мой дорогой! Конечно, нет. Мне бы и в голову не пришло.

— Замечательно.

— Когда дело касается тайн, я — могила. Да, — продолжал лорд Аффенхем, вновь погружаясь в воспоминания, — она растрепала всем, что я — тютя. Я понял, что она ждала от меня иного, не столь безукоризненного поведения. Этот случай стал для меня уроком, который я никогда не забуду. Этот урок я постарался преподать вам. Усвоили вы его? Нет. После того, как я просил — да что там, молил со слезами на глазах — схватить Энн и прижать к сердцу посильнее, чтоб ребра хрустнули, вы продолжаете носиться со своим идиотским трубадурством и, как я предвидел, не продвигаетесь ни на шаг. Она только что была здесь, талдычила, что любит своего Лайонела Грина. Обидно.