JК
Деньги :: Липатов Виль Владимирович
Страница: 5 из 7Паспорт и только паспорт! В присутствии понятых тело перенесли на стол, закрыли простыней, и сразу после этого опытный участковый инспектор высказал предположение, что покойная чего-то хотела достать с другой стороны дивана, но не успела. Диван вскрыли, то есть перевернули матрац: под пружинами лежали три сберегательные книжки – две совсем новенькие, а одна старая и засаленная.
В засаленной книжке, принадлежащей мужу умершей, было шестнадцать тысяч рублей, а в остальных двух ровно по пяти. Наличных денег при покойной оказалось восемь рублей с копейками, а очередной взнос – сто рублей – был сделан четыре дня назад, отчего сумма «стала круглой».
Все кончилось бы тихими и незаметными похоронами без слез и причитаний, если бы в самый разгар событий в квартире не появилась та дворничиха, которой оставляла «на догляд» бутылки Макарьевна и с которой имела продолжительные беседы. Дворничиха без удивления сказала:
– Ну, я так и поняла… Надо сообщить дочери, у меня и телефончик имеется…
Часа через два у изголовья умершей собрались дочь, внук – мужчина средних лет – и внучка с девочкой лет шести. Это была правнучка Макарьевны. Дочь Вера беззвучно плакала. Дворничиха сказала:
– Господи, а ведь жила-то как! Утром чаек, в обед порция госпельменей, вечером обратно чаек, – и вдруг заголосила по-бабьему, но никто дворничиху не поддержал, и опять стало тихо в четвертой комнате.
В засаленной книжке, принадлежащей мужу умершей, было шестнадцать тысяч рублей, а в остальных двух ровно по пяти. Наличных денег при покойной оказалось восемь рублей с копейками, а очередной взнос – сто рублей – был сделан четыре дня назад, отчего сумма «стала круглой».
Все кончилось бы тихими и незаметными похоронами без слез и причитаний, если бы в самый разгар событий в квартире не появилась та дворничиха, которой оставляла «на догляд» бутылки Макарьевна и с которой имела продолжительные беседы. Дворничиха без удивления сказала:
– Ну, я так и поняла… Надо сообщить дочери, у меня и телефончик имеется…
Часа через два у изголовья умершей собрались дочь, внук – мужчина средних лет – и внучка с девочкой лет шести. Это была правнучка Макарьевны. Дочь Вера беззвучно плакала. Дворничиха сказала:
– Господи, а ведь жила-то как! Утром чаек, в обед порция госпельменей, вечером обратно чаек, – и вдруг заголосила по-бабьему, но никто дворничиху не поддержал, и опять стало тихо в четвертой комнате.