Деревенские адвокаты   ::   Карим Мустай

Вроде бы ни скрытого соглядатая, ни случайного свидетеля пылкому ночномусвиданию не было. Шума, чтобы соседей поднять, тоже не разнеслось. Разве что куры с насеста видели да сова из-под банной застрехи услышала? Однако дурные слухи - что керосин в глиняном горшке, насквозь просочатся. Нос Нажипа еще и на место не сел (впрочем, прежнего обличия он так и не принял, одна ноздря сплющилась, кончик торчал вверх), появились "Припевки про нос".

Бей, каблук, назло беде,

Сунул нос я к Сагиде,

А теперь свою красу

В кулаке домой несу!

На базар, Нажип, ступай,

Нос покрепче покупай,

Нос крючком - небось тогда

Сразу клюнет Сагида!

Нос и шея - вот и вся

Красота, как у гуся.

За любовью зря погнался

Сам же с носом и остался!

Но и припевки эти скоро забылись. Песенки и анекдоты про мужскую дурость и оплошность отчего-то вкус теряют быстро. Это про женщину - коли зацепилось, так уж на всю жизнь, не отдерешь. Да, частушка забылась, но прошло время, и отголосок ее вернулся.

ТАЛАК! ТАЛАК! ТАЛАК!

Халфетдина ранило под Варшавой, снарядом оторвало левую ногу по самое колено. На деревянной ноге и с солдатским крестом на груди вернулся он домой. Стараясь не стучать деревянной култышкой, вошел тихонько в дверь и замер. Хлопотавшая возле печки за занавеской Сагида дверного скрипа не учуяла.

- В этом доме калек принимают? - сказал осевшим голосом муж и опустил солдатский сундучок на пол.

- Халфетдин! - вскрикнула жена. Еще не увидев, она узнала его.