Державин   ::   Домбровский Юрий Осипович

И сейчас же голубая, нарядная комната, с мягкой пузатой мебелью, блистающими лаком портретами императрицы, черными силуэтами в палисандровых рамках - накренилась, закачалась и поплыла перед его глазами.

Густая, блаженная, как сон, истома охватила все его большое тело.

Никуда не ездить, ничего не делать, ничем не интересоваться, ни о чем не спрашивать!

Снять с себя тяжелый, несгибаемый от пота мундир, бросить на кресло сумку с ордерами и остаться здесь, у воеводы, в его голубых покоях!

Какая славная привольная жизнь текла бы тогда среди этих палисандровых рамок, мягких кушеток и старинной мебели. Он бы спал на диване до одиннадцати часов утра, перед сном слегка музицировал на флейте и занимался с воеводиной дочкой уроками немецкого языка. Он писал бы по утрам стихи и перевел бы на русский язык все военные оды Фридриха Великого. Он бы...

Его глаза еще заволакивались туманом и теплая розовая мгла под веками мерцала, застилая воинственную фигуру воеводы, а он уже стоял на ногах и твердой рукой застегивал сумку с ордерами.

- Должен извиниться за беспокойство, - сказал он металлическим голосом, - о моем приезде и сем ордере прошу, ваше высокопревосходительство, до времени молчать. - Он застегнул сумку и вытянулся. - Что же касается воинской команды...

К полуоткрытой двери подошла розовая девочка в белом узорчатом платье и, держась одной рукой за дверь, взглянула на него исподлобья. Он украдкой улыбнулся ей. Дочь или внучка? Он посмотрел в лицо воеводы. Внучка!

- Что же касается волнения команд, - сказал он почти весело, - если они еще не соединились, то не сегодня завтра обязательно соединятся.