JК
Державы Российской посол :: Дружинин Владимир
Страница: 118 из 621Однако, какиначе сказать о себе самую изначальную суть?
Туман в голове недоросля таял медленно. Верно ведь, сбежал кучер. Князь говорил…
– Дьявол ты, а не кучер, – произнес Глушков, и зубы его вдруг мелко застучали…
Из Москвы махнул аж досюда… Может ли такое быть? Губы пришельца шевелились, но разумел Глушков не все. Оторопь, однако, прошла. Нет, не призрак, живой кучер куракинский.
– Какой купец? Мелешь ты…
– Помер он, Гваскони…
От волненья Федор объяснял сбивчиво. А Глушков, добиваясь ясности, распалился:
– На кой ляд ты мне! Кормить тебя? Вот прибудет твой князь…
Тут новая догадка забрезжила в уме недоросля.
– А ты не убил его, купца?
– Ой, мать честная! – вскрикнул Губастов. Сказанного испугались оба.
Глушков повернулся, ступени под ним застонали.
– Идем, ладно уж…
Заснул Федор в ту ночь счастливый, даром что уложил его недоросль на голый пол, у двери.
– Стеречь меня будешь, прощелыга, – бросил он, заваливаясь на кровать.
Так, растянувшись за порогом спальни, оберегали его дома дворовые молодцы. И отца с матерью, и деда с бабкой. Именье лесное, в чащобах, гулящие люди нет-нет да и пошаливают.
Сейчас для Глушкова кредитор либо лабазник, заполнивший не один лист долгами московита, – хуже разбойников. Он один тут против этой оравы алчной. Авось пригодится холоп… Отец принимать беглых не гнушался и сына учил – не опасайся, мол.
Туман в голове недоросля таял медленно. Верно ведь, сбежал кучер. Князь говорил…
– Дьявол ты, а не кучер, – произнес Глушков, и зубы его вдруг мелко застучали…
Из Москвы махнул аж досюда… Может ли такое быть? Губы пришельца шевелились, но разумел Глушков не все. Оторопь, однако, прошла. Нет, не призрак, живой кучер куракинский.
– Какой купец? Мелешь ты…
– Помер он, Гваскони…
От волненья Федор объяснял сбивчиво. А Глушков, добиваясь ясности, распалился:
– На кой ляд ты мне! Кормить тебя? Вот прибудет твой князь…
Тут новая догадка забрезжила в уме недоросля.
– А ты не убил его, купца?
– Ой, мать честная! – вскрикнул Губастов. Сказанного испугались оба.
Глушков повернулся, ступени под ним застонали.
– Идем, ладно уж…
Заснул Федор в ту ночь счастливый, даром что уложил его недоросль на голый пол, у двери.
– Стеречь меня будешь, прощелыга, – бросил он, заваливаясь на кровать.
Так, растянувшись за порогом спальни, оберегали его дома дворовые молодцы. И отца с матерью, и деда с бабкой. Именье лесное, в чащобах, гулящие люди нет-нет да и пошаливают.
Сейчас для Глушкова кредитор либо лабазник, заполнивший не один лист долгами московита, – хуже разбойников. Он один тут против этой оравы алчной. Авось пригодится холоп… Отец принимать беглых не гнушался и сына учил – не опасайся, мол.