Державы Российской посол   ::   Дружинин Владимир

– Я понимаю, положение царя трудное. Глаза Европы прикованы к малейшему его жесту.

– От страха они расширены к тому же, – подхватил Борис.

Шатонеф подлинно в аккорде или хитрит, подбивает на откровенности? На тонкую хитрость поди-ка неспособен…

– Я не сомневаюсь, – продолжает француз, облюбовав еще кусок поросенка, – царь охотно вложит меч в ножны и возьмет… кисть художника, циркуль – ведь дарования его разнообразны. Передают, он ловко рвет зубы. Верно? Кстати, мой принц, меня огорчил слух – царь недоволен наследником. Алексис не обнаружил охоты следовать отцовским путем. Ужасно! Как часто наши дети разочаровывают нас! Вообще, молодежь теперь… Но, может быть, это выдумки? Гаага – гнездо скорпионов, нигде не изливается столько яда.

– Все равно Россия вспять не повернет, – ответил Куракин. – Отведайте яблок моченых. К мясному они просятся.

– Чудовищные слухи, мой принц… Алексис, его высочество, бил несчастную Шарлотту по животу. Ногами по животу, беременную… Говорят, она умерла от побоев.

– В Гааге есть свидетели? – осведомился посол. – Подобные события происходят за дверью спальни.

– Однако кто-нибудь подсматривает в замочную скважину, мой принц.

«Ты небось охотник», – подумал Борис. Но интерес к наследнику – признак недурной. Во всяком случае, прежнее безразличие сбито. Пруссак говорит – замучил его граф, выведывал, прочен ли альянс с царем, нет ли каких обид.

– Париж молчит, – услышал Борис.