JК
Державы Российской посол :: Дружинин Владимир
Страница: 602 из 621Наслышан о ней, шалой бабенке, предовольно. Весь Питербурх вымела подолом. Канцлер – тот плачет от нее.
– Где она?
– В сенях сидит.
– Я те дам сени! Чучело! В вести-бюле. Огрею вот по башке.
Ругнешь всласть, душу отведешь… А этот… Выбранился еще раз, встретив пустые глаза немца – дворецкого. Скукота с иноземной челядью, их крой почем зря, а словно об стенку… Дворецкий, мыча полувнятно, являл смущение, – ея светлость подняться в апартаменты не пожелала.
И что ей взбрело! Словечко еще крепче висело на языке, когда шел, стуча тростью, к визитерше.
– Низко кланяюсь, княгиня.
– Ну так кланяйся, батюшка, шея не треснет, – выговорила гостья, едва разнимая тонкие, жесткие губы. А спутник ее – мордастый молодчик в кургузом кафтанишке с медными бляхами на поясе – вскочил и даже подпрыгнул в усердном реверансе.
– Это Иогашка мой. – Умолкла на миг и застыла сухим, скуластым лицом. – Секретарь мой, Иван Иванов сын Шефель. Как я с челобитьем к тебе…
Стыда нисколько нет. Канцлер сказывал, живет Куракина на постоялом дворе и при ней немец, который был у князя Ивана Голицына учителем.
– Пожалуйте, княгиня, наверх.
– Нам и в прихожей ладно. Куда уж нам в этакие искусства! Недостойна я ступать по мармурам твоим, горемыка, брошенная мужем.
Причитала не двигаясь. Гвоздем будто прибита к скамье.
– Нет уж! – рассердился князь. – Извольте встать. Здесь разговаривать не будем.
– Где она?
– В сенях сидит.
– Я те дам сени! Чучело! В вести-бюле. Огрею вот по башке.
Ругнешь всласть, душу отведешь… А этот… Выбранился еще раз, встретив пустые глаза немца – дворецкого. Скукота с иноземной челядью, их крой почем зря, а словно об стенку… Дворецкий, мыча полувнятно, являл смущение, – ея светлость подняться в апартаменты не пожелала.
И что ей взбрело! Словечко еще крепче висело на языке, когда шел, стуча тростью, к визитерше.
– Низко кланяюсь, княгиня.
– Ну так кланяйся, батюшка, шея не треснет, – выговорила гостья, едва разнимая тонкие, жесткие губы. А спутник ее – мордастый молодчик в кургузом кафтанишке с медными бляхами на поясе – вскочил и даже подпрыгнул в усердном реверансе.
– Это Иогашка мой. – Умолкла на миг и застыла сухим, скуластым лицом. – Секретарь мой, Иван Иванов сын Шефель. Как я с челобитьем к тебе…
Стыда нисколько нет. Канцлер сказывал, живет Куракина на постоялом дворе и при ней немец, который был у князя Ивана Голицына учителем.
– Пожалуйте, княгиня, наверх.
– Нам и в прихожей ладно. Куда уж нам в этакие искусства! Недостойна я ступать по мармурам твоим, горемыка, брошенная мужем.
Причитала не двигаясь. Гвоздем будто прибита к скамье.
– Нет уж! – рассердился князь. – Извольте встать. Здесь разговаривать не будем.