Державы Российской посол   ::   Дружинин Владимир

– Да я… – задохнулась княгиня. – Сунется только… Дочь в моей власти покамест…

– Козла ей, что ли, в постель кладут?

– Не пущу, не пущу! – выкликала княгиня. – Моя дочь… Материнской клятвой связана. Прокляну, если что… А прощелыгу парижского батогами велю, батогами…

– Эка разлютовалась! – подивился Меншиков со смешком. – Дворянина? Полно, можно ли?

– Тьфу ихнее дворянство! Тьфу – прости меня, батюшка! Головкины… Велико дворянство!

– Да уж где им до вас, – поддакнул князь. – Как курице до небес.

Насмешки не почуяла. Разошлась еще пуще, принялась чихвостить Головкиных, которые-де полтыщи лет в своем роду бояр не имели и сподобились лишь при Софье. Им, Головкиным, стремя держать Урусовым.

– Верно, верно, – кивал Меншиков. – Урусов, он и в окольничих не хаживал, – прямо в бояре верстали. Битте, в боярскую думу! Знаю я, Урусовы перед всеми выпячивались. Задницей сколько скамеек протерли? От задницы след… А еще чем знатны? На царской службе, что ль, отличились? Большого отличия я что-то не припомню… Головкины, вишь, им не ровня! У Петра Алексеича Головкин первый министр, а Урусовым негож.

Прошение свернуто, немец поймал его на лету, захлопнул сундучок. Челобитчица встала, с побелевших, судорогой сведенных губ срывалось невнятное:

– Пойду я… К ногам царицы паду… Авось защитит меня… Вдову при живом муже…

– Погоди! – крикнул Меншиков и усадил, махнув дланью.