Десять пальцев   ::   Стогов Илья

Мне пришлось досидеть. Но сразу же после того, как в зале зажегся свет, я рванул за кулисы. Прошел мимо кухни, поднялся по узкой тусклой лестнице, прошел по коридору, заканчивающемуся тупиком, и забрал рюкзак из трахтенберговской гримерки.

Шоумен нервно курил. Он был голый по пояс, потный и нервный. С незнакомыми мне людьми он обсуждал посетителей:

— Слышали? Эти уроды мне угрожали!

Собеседники качали головами:

— Да-а… Бычье-о-о…

Я просто забрал рюкзак и ушел. Я больше не мог видеть их всех… мне хотелось оказаться снаружи. Там, где все не так. В знакомом, разумно устроенном мире.

В коридоре курила и хмурилась абсолютно голая девица. Из одежды на ней была лишь лобковая растительность и блестящие туфли. Растительность была аккуратно подстрижена. У туфель были острые каблуки. Одним она случайно наступила мне на ногу.

— Извините, пожалуйста.

— Ничего.

Снаружи давно стемнело. Но было все равно светлее, чем в залитом светом кабаре.

Я поймал такси.

7



Есть такие слова, о смысле которых давным-давно никто не задумывается. И так все ясно.

Например, слово «счастье». Чего тут может быть непонятного?

Счастье — это максимум удовольствия. Слово, похожее по значению на слово «оргазм». Так считают девять из десяти… девяносто восемь из ста… практически все… кроме нескольких немодных людей, до сих пор уверенных, что «счастье» и «удовольствие» — это совсем разные штуки. Даже и рядом не стоящие.