JК
Десятииеновая бумажка :: Акутагава Рюноскэ
Страница: 3 из 15Торговец в зеленой охотничьей шляпе, с лицом, обсыпанным редкими оспинами, с обычным скучающим видом смотрел на газеты и карамель, разложенные в ящике, висевшем у него на шее. Он не просто торговец. Он символ, мешающий нашей жизни. Сегодня, или, лучше сказать, особенно сегодня, Ясукити испытывал к этому уличному торговцу глухое раздражение.
– Дай мне «Асахи».
– «Асахи»? – не поднимая глаз, сурово спросил торговец. – Газету или сигареты?
Ясукити почувствовал, что у него от напряжения дрожит переносица.
– Пива!
Торговец удивленно уставился на Ясукити.
– Пива «Асахи» у меня нет.
С чувством облегчения Ясукити отошел от торговца. Но как же «Асахи»? Ведь он подошел специально, чтобы купить их… Ничего, можно и не выкурить «Асахи». Зато он как следует проучил отвратительного уличного торговца – а это, пожалуй, даже приятнее, чем выкурить сигару. И, забыв, что у него в кармане жалкие шестьдесят сэн, Ясукити гордо зашагал по платформе. С видом Наполеона, одержавшего блистательную победу над Ваграмом…
На фоне затянутого тучами неба высится холм – не поймешь, скала это или огромная куча грязи. Вершина холма покрыта коричневатой зеленью – не поймешь, трава это или деревья. Ясукити медленно бредет вдоль подножия холма. После получасовой тряски в поезде еще полчаса тащиться по пыльной дороге – тяжко. Тяжко? Вовсе нет. Он шел по инерции и на какой-то момент перестал ощущать, как тяжко идти. Каждый день он покорно брел вдоль подножия этого холма, нагонявшего тоску.
– Дай мне «Асахи».
– «Асахи»? – не поднимая глаз, сурово спросил торговец. – Газету или сигареты?
Ясукити почувствовал, что у него от напряжения дрожит переносица.
– Пива!
Торговец удивленно уставился на Ясукити.
– Пива «Асахи» у меня нет.
С чувством облегчения Ясукити отошел от торговца. Но как же «Асахи»? Ведь он подошел специально, чтобы купить их… Ничего, можно и не выкурить «Асахи». Зато он как следует проучил отвратительного уличного торговца – а это, пожалуй, даже приятнее, чем выкурить сигару. И, забыв, что у него в кармане жалкие шестьдесят сэн, Ясукити гордо зашагал по платформе. С видом Наполеона, одержавшего блистательную победу над Ваграмом…
На фоне затянутого тучами неба высится холм – не поймешь, скала это или огромная куча грязи. Вершина холма покрыта коричневатой зеленью – не поймешь, трава это или деревья. Ясукити медленно бредет вдоль подножия холма. После получасовой тряски в поезде еще полчаса тащиться по пыльной дороге – тяжко. Тяжко? Вовсе нет. Он шел по инерции и на какой-то момент перестал ощущать, как тяжко идти. Каждый день он покорно брел вдоль подножия этого холма, нагонявшего тоску.