— Ах! — отмахнулась Эвелина и заплакала. — Чего уж теперь. На следующий день после того самого вечера.
— И ты пришла к нему, чтобы продолжить, так сказать, свой новый роман?
— Если хочешь, да.
— Да я-то не хочу, — нахмурилась Лариса. — Вот только все это может не очень хорошо закончиться для тебя.
— Что ты имеешь в виду?
— Кто-нибудь знал о ваших, так сказать, встречах?
— По-моему, две дамы из тех, кто был тогда в «Салюте», меня видели с ним, — лихорадочно стала припоминать Горская. — Потом… А-а! — она в испуге приложила ладонь к губам.
— Что?
— Эти двое…
— Какие двое?
— Ну, те, с которыми ты меня познакомила. Один из них еще приглашал нас. С виду вроде интересный мужчина, только хам ужасный…
— Дмитрий Филимонов и Андрей Патрушев? — уточнила Лариса.
— Ну, наверное, я не запоминала точно, как их зовут.
— Так, ладно, оставим это. Вчера ты не заметила ничего необычного около дома или в подъезде Аткарского?
— Нет, — покачала головой Эвелина.
— Ты прикасалась к трупу?
— Нет! — почти выкрикнула Горская.
— Дверь, полагаю, была открыта?
— Да, и я еще удивилась этому.
— И, конечно, на ней остались твои отпечатки пальцев…
— Как это? — еще более испуганно спросила Эвелина.
Потом, будто очнувшись от спячки, снова прижала ладонь к губам, и тут же разрыдалась.