Девушка в белом с огромной собакой   ::   Саломатов Андрей

Потом он подумал, что надо бы успокоить ее, сказать, что она не уродина, а совсем наоборот, но девушка начала говорить:

— Когда была жива мама, как-то все по-другому было.

— Она что, умерла? — спросил Зуев.

— Повесилась. Застрелила отца, а сама повесилась, — спокойно ответила Люся. — Он бил ее каждый день. Изобьет и стоит смотрит, улыбается. Все ждал, когда она уйдет сама. А она не уходила. Думала, уладится. Он и говорил ей, что ставит эксперимент: до какого унижения может дойти человек. Заставлял ее грязные ноги целовать, топтал ее, выгонял голую из квартиры.

— Фу, какие ужасы ты рассказываешь, — сказал Зуев и налил в чашки водки. — Давай лучше выпьем. Кстати, это твое банджо?

— Мое, — ответила Люся. — Или возьмет ее за волосы и об стену головой: тук-тук. «Поняла?» — говорит. А что она должна была понять? А она ему: «Поняла-поняла». А он опять: тук-тук.

— Успокойся, — сказал Зуев, хотя Люся говорила совершенно спокойно и даже как-то равнодушно. — А ты на банджо-то играть умеешь?

— Умею, — ответила Люся. — А у отца было охотничье ружье. Вот мать как-то и не выдержала. Он приходит домой, а ружье за шкафом уже заряженное стоит. Я, чтобы не видеть этого, на улицу ушла… — Люся снова разрыдалась, а Зуев взял ее чашку, за волосы оттянул ей голову назад и попытался влить ей водку в рот. Зубы у нее стучали о края чашки, и почти половина водки стекла по подбородку на грудь. После этого Зуев повалил девушку на кушетку, и она снова забилась в истерике.