Диана   ::   Манн Генрих

Вы знаете: то, что вы делаете одному из моих меньших братьев, вы делаете мне.

Она не поняла его, она подумала: — Мне? Кому же это? Ведь я вообще не хотела ничего никому делать. — Так как она ничего не ответила, он прибавил:

— Я говорю с вами, ваша светлость, от имени этого незрелого народа, очеловечению которого я посвятил всю свою жизнь. Всю свою жизнь, — повторил он тоном самопожертвования.

Она осведомилась:

— Что это за люди? Я хотела бы знать что-нибудь о них.

— Этот бедный народ очень любит меня. Вы замечаете, ваша светлость, каким плотным кольцом окружают меня.

Она это заметила: от них дурно пахло.

— А! Меня окружает изрядное количество романтики!

Он простер вперед руки и откинул назад голову, так что красивая, широкая борода поднялась кверху наподобие лопаты. Она не совсем поняла, что должен был означать этот жест.

— Если бы вы знали, ваша светлость, как это сладко: среди бушующей ненависти целого мира опираться на скалу любви.

Она напомнила:

— А народ, народ?

— Он беден и незрел, поэтому я люблю его, поэтому я отдаю ему свои дни и ночи. Объятия народа, поверьте мне, ваша светлость, горячее и мягче объятий возлюбленной. Они дают больше счастья. Я иногда отрываюсь от них для долгих, одиноких странствований по моей печальной стране, — закончил он тише и торжественнее.

Его решительно нельзя было отвлечь от своей собственной личности.