JК
Диспетчеру не говорят нет :: Ярмолинец Вадим
Страница: 8 из 9Пока он грелся, я почистил картошку и поставил ее жариться, попутно настрогав салатик из свежих овощей.
Моя ненаглядная тем временем ускакала в гостиную, откуда понеслись такие душераздирающие стоны и вздохи, какие могла издавать только старая еврейская жена, узнавшая, что муж завел молодую любовницу.
Пока она там страдала, мне удалось проскользнуть в ванную. Здесь я снова прибег к помощи сухого мыла, что вызвало очередной взрыв негодования за дверью. Впечатление было такое, словно ее царапали с другой стороны гвоздями, а какие до меня доносились донерветеры, я даже передать не могу.
Попарился я в тот раз, как никогда в жизни, после чего подстриг ногти, подровнял их пилочкой и тщательнейшим образом выбрился. В таком виде меня можно было класть -- хочешь на ложе любви, а хочешь -- на одр смерти. Короче говоря, когда я ей крикнул, чтобы она вспрыснула перину духами, было около пяти утра.
-- Ну и как она, ничего оказалась? -- не выдержал Аркадий Осипович, которого эта часть рассказа теперь интересовала еще больше, чем предыдущая.
-- А вот на этот вопрос я ответить не могу, -- сказал Вацек.
-- Почему же ?! -- расстроился Аркадий Осипович. -- Мы же здесь все свои люди.
-- Когда я вышел из ванной, позвонил телефон. Это был мой диспетчер. Он сказал, что через 30 минут мне надо взять клиента в "Уолдорф-Астории" и забросить его в аэропорт в Вестчестере. Заказ был где-то так долларов на 300.
-- И что, она даже не попыталась остановить тебя?
-- Аркадий Осипович, -- сказал Вацек снисходительным тоном.
Моя ненаглядная тем временем ускакала в гостиную, откуда понеслись такие душераздирающие стоны и вздохи, какие могла издавать только старая еврейская жена, узнавшая, что муж завел молодую любовницу.
Пока она там страдала, мне удалось проскользнуть в ванную. Здесь я снова прибег к помощи сухого мыла, что вызвало очередной взрыв негодования за дверью. Впечатление было такое, словно ее царапали с другой стороны гвоздями, а какие до меня доносились донерветеры, я даже передать не могу.
Попарился я в тот раз, как никогда в жизни, после чего подстриг ногти, подровнял их пилочкой и тщательнейшим образом выбрился. В таком виде меня можно было класть -- хочешь на ложе любви, а хочешь -- на одр смерти. Короче говоря, когда я ей крикнул, чтобы она вспрыснула перину духами, было около пяти утра.
-- Ну и как она, ничего оказалась? -- не выдержал Аркадий Осипович, которого эта часть рассказа теперь интересовала еще больше, чем предыдущая.
-- А вот на этот вопрос я ответить не могу, -- сказал Вацек.
-- Почему же ?! -- расстроился Аркадий Осипович. -- Мы же здесь все свои люди.
-- Когда я вышел из ванной, позвонил телефон. Это был мой диспетчер. Он сказал, что через 30 минут мне надо взять клиента в "Уолдорф-Астории" и забросить его в аэропорт в Вестчестере. Заказ был где-то так долларов на 300.
-- И что, она даже не попыталась остановить тебя?
-- Аркадий Осипович, -- сказал Вацек снисходительным тоном.