Дитя общины   ::   Нушич Бранислав

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой Аника без всяких на то оснований рожает мальчика ровно через тринадцать месяцев после смерти мужа

Прошел изрядный срок с тех пор, как Радое Убогий сказал писарю про старосту с батюшкой, вызвав у того страшный гнев. Не раз еще приходилось писарю выходить из себя, и, кажется, они со старостой поглядывали друг на друга косо.

А Радое Убогий не угомонился, мутил воду, нашептывал, распускал слухи. Но батюшка не обращал на это никакого внимания. Только раз как-то, да и то по-хорошему, по-отечески, пожурил он Радое:

— Если еще услышу, что ты тявкаешь про меня всякую ерунду, я тебе все зубы в глотку вобью и в церкви больше причастия не дам, так и знай!

А Радое Убогий ответил батюшке так, как и подобает отвечать богобоязненному прихожанину:

— Ежели б церковь была зеленная лавка, а причастие — лук, ты мог бы мне его дать или не дать. А ежели мои зубы, поп, в глотке окажутся, то и твоя камилавка не такая уж тесная, чтоб нельзя было насунуть тебе ее на нос да на уши! Ну, а тявкать, поп, я выучился у тебя, еще когда в школярах бегал.

Батюшка, человек умный, ничего не ответил Радое и только бросил грустный, сочувственный взгляд на «заблудшую овцу», способную даже священнику набить камилавку на уши.

Впрочем, называть Радое «заблудшей овцой» было бы неверно: скорее уж он был «заблудшим бараном», так как, упустив третью вдову и потеряв надежду когда-нибудь жениться, он поднял в селе такой шум, что староста с писарем стали подумывать, как бы ему укоротить язык.