JК
Дитя общины :: Нушич Бранислав
Страница: 196 из 245Мало того, поругавшись с какой-нибудь из соседок и исчерпав весь запас тех слов, которыми так богата языковая область, находящаяся за старым еврейским кладбищем, она в запальчивости начинала выкрикивать:
— Квоускве тандем, Катилина, абутере пациенциа ностра! Квем ад финем сесе туа актабит аудация! Имо веро ин санатум венит!
После этих слов дело обычно доходило до драки, потому что ее очередную противницу латинская фраза допекала гораздо больше, чем если бы Стана помянула ее отца и мать по-сербски, поскольку она думала, что Стана ругает ее по-мадьярски, а уж на этом языке, по уверению сведущих людей, можно было выразиться особенно мерзко.
Итак, соседка Стана однажды утром приходит к госпоже Маре, расспрашивает приличия ради о всякой всячине, а потом переходит к делу, ради которого пришла.
— Соседка, у тебя есть какой-то ребенок?
— Есть! — отвечает госпожа Мара.
— Тебе его община дала на воспитание?
— Нет, — говорит госпожа Мара. — Какое-то общество для подкинутых детей. Но мне его дали временно, пока это общество не устроится.
— А я пришла, — молвит ей сватья Стана, — попросить тебя дать мне взаймы ребенка завтра до обеда.
— Дать взаймы ребенка? — изумляется госпожа Мара.
— Только до обеда!
— А на что тебе ребенок, соседка? — с любопытством спрашивает госпожа Мара.
— Тебе я скажу. Не люблю, понимаешь, когда соседи языком треплют, но тебе могу сказать. Иду завтра в правление общины просить пособие по бедности, так лучше было бы держать ребенка на руках. У которых дети, те проходят без очереди и больше получают.
— Ах, вот для чего! — говорит госпожа Мара и тотчас вспоминает покойного мужа, которого сдавала напрокат и хорошо на этом зарабатывала. Кто знает, не божья ли это воля — мужа у нее бог отнял, а дитя дал, чтобы она опять могла зарабатывать время от времени.
Подумав немного, госпожа Мара говорит соседке:
— Хорошо, дам тебе ребенка, соседка, только бесплатно такие услуги не оказывают, будешь платить.
— Квоускве тандем, Катилина, абутере пациенциа ностра! Квем ад финем сесе туа актабит аудация! Имо веро ин санатум венит!
После этих слов дело обычно доходило до драки, потому что ее очередную противницу латинская фраза допекала гораздо больше, чем если бы Стана помянула ее отца и мать по-сербски, поскольку она думала, что Стана ругает ее по-мадьярски, а уж на этом языке, по уверению сведущих людей, можно было выразиться особенно мерзко.
Итак, соседка Стана однажды утром приходит к госпоже Маре, расспрашивает приличия ради о всякой всячине, а потом переходит к делу, ради которого пришла.
— Соседка, у тебя есть какой-то ребенок?
— Есть! — отвечает госпожа Мара.
— Тебе его община дала на воспитание?
— Нет, — говорит госпожа Мара. — Какое-то общество для подкинутых детей. Но мне его дали временно, пока это общество не устроится.
— А я пришла, — молвит ей сватья Стана, — попросить тебя дать мне взаймы ребенка завтра до обеда.
— Дать взаймы ребенка? — изумляется госпожа Мара.
— Только до обеда!
— А на что тебе ребенок, соседка? — с любопытством спрашивает госпожа Мара.
— Тебе я скажу. Не люблю, понимаешь, когда соседи языком треплют, но тебе могу сказать. Иду завтра в правление общины просить пособие по бедности, так лучше было бы держать ребенка на руках. У которых дети, те проходят без очереди и больше получают.
— Ах, вот для чего! — говорит госпожа Мара и тотчас вспоминает покойного мужа, которого сдавала напрокат и хорошо на этом зарабатывала. Кто знает, не божья ли это воля — мужа у нее бог отнял, а дитя дал, чтобы она опять могла зарабатывать время от времени.
Подумав немного, госпожа Мара говорит соседке:
— Хорошо, дам тебе ребенка, соседка, только бесплатно такие услуги не оказывают, будешь платить.