Страница:
4 из 245
Оттого-то многие сомнение имели, не лупила ли онасвоего покойного мужа, но это они зря — Аника с Алемпием в самом деле жили дружно. За два с половиной года она всего раз пять или шесть брала его за грудки, бросала под ноги и месила словно в квашне, а не на земле. Но и в этих случаях стоило Алемпию чуть построже крикнуть: «Ой, Аника, отпусти, ради бога!», как она его тотчас отпускала. Ну что был Алемпий против нее! Недомерок. А она — как тополь, высокая да стройная. Щеки румяные, налитые, будто у нее круглый год мясоед, а ведь, клянусь, все посты, даже самые незначительные, соблюдала. Просто такою уж ее создал бог — ей даже шло быть вдовой; прирожденная, можно сказать, вдова. И слезы, пролитые на похоронах и в первую субботу, нисколько не попортили ей ни глаз, ни лица — как была, так и осталась красавицей, — глядишь на нее и наглядеться не можешь.
«Давно у нас такой вдовы не было, такая вдовушка словно для попа создана!» — говаривали на селе, но это так, разумеется, разговоры одни. Ну, что зазорного в том, что поп Пера иной раз заглянет к Анике, утешения ради. Любого другого можно было бы упрекнуть, но батюшка — лицо духовное, его никак за это не упрекнешь. Разве что сами попы встанут на ту точку зрения, что и поп — человек, тогда, конечно, в чем-то можно было бы упрекнуть и батюшку. Так, например, можно было бы упрекнуть батюшку за то, что он ни разу не зашел в дом к Анике, пока был жив Алемпий.
|< Пред. 2 3 4 5 6 След. >|