Дитюк   ::   Рыбас Святослав Юрьевич

Бригадиров там не больно крепких поставили, один до выпивки был охотник, другой с ребятами никак не мог общего языка найти, - часто ко мне ходили мальчики, чтобы я заступался. Помню, пришли поварята и говорят: "Тяжело с бригадиром". "Отчего?" - спрашиваю. "А он как придет, все хмурится и слова не скажет, не улыбнется". Я ему потом объясняю один на один, что для всех надо хорошее слово найти, от хорошего слова жизнь теплее.

Моя молодежная бригада едва не распалась, покуда я от нее был удален, мальчики хотели идти кто куда. Вот тут-то я решил: хватит. Прошу у секретаря райкома партии Князева: "Николай Трифонович, отдайте мне мою любимую работу!" Он посмеялся: "Другой присосется к должности - не оторвешь, а ты сам отказываешься". И отпустил меня.

Я снова стал на место. Было в пору убирать. Пшеница до восковой спелости поспела, верхние зерна уже твердые. Я по опыту знаю, и тот опыт горький, - не выхватишь зерно в сухие дни, потом только снега и дождя дождешься, они твое поле не пожалеют. И свеклу замерзшую я вспомнил, и другое, подобное. Но Кривошеев, он главным агрономом стал к той поре, не велит косить - пусть спеет. Я еще тверже стою на своем: будем косить, доспеет в валках. Я его привел на одно поле, походили, потрогали колос; уломал я таки агронома с одной стороны здесь начать. Мальчики начали, а я в лабораторию поехал, чтобы зерно на анализ дать. Не готова лаборатория. Я девушкам килограмм шоколада пообещал, они сделали анализ: "Влажность тринадцать процентов". Ну, это хорошо. Даже когда пятнадцать - хорошо. Просушим. Мне еще бы процент клейковины узнать. Отличный, говорят, процент клейковины.